О деле Марии Амели, о реакции на него норвежского общества и иммиграционной политике страны в интервью Радио Свобода рассказала представитель норвежской Хельсинкской группы Берит Линдеман:
— Мария Амели — из той социальной группы, которую мы в Норвегии называем «бездокументной». Это группа из нескольких тысяч человек — мы не знаем точно, сколько их — тех, кому было отказано в предоставлении политического убежища и предписано покинуть страну, но они остались в Норвегии. Некоторые так прожили многие годы. Они находятся полностью вне общества. У них нет документов, ограничен доступ к медицинским услугам, к лекарствам, и так далее. Мария Амели написала книгу, которая была опубликована в сентябре, и благодаря этому она стала лицом этой группы. У нас уже ведется общественная кампания с призывом найти какое-то официальное решение проблем этих людей. Нужны ограничения — сколько может человек оставаться в Норвегии из числа обосновавшихся здесь «по-черному». Если вы находитесь в стране более 7-8 лет, вам должны по меньшей мере дать право на пересмотр вашего дела.
Дело Марии Амели привлекло столько внимания из-за ее книги, а также и потому, что она сама так невероятно успешна. Ей удалось выучить норвежский язык за полтора года, она закончила школу с отличными оценками, она смогла поступить в университет, где получила степень магистра и высшие оценки, ей предложили превосходную работу в крупной энергетической компании StatOil. Ей пришлось отказаться и признаться им, что у нее нет документов. Это показательно. Мы, те, кто работает с беженцами каждый день, видим, какие это успешные и умные люди, но это группа, не обладающая возможностями. Это было открытие для норвежцев — увидеть человека с такими положительными качествами. Норвежское общество полагает, что ее дело возникло из-за ее книги, из-за того, что она отважилась стать публичным лицом, несмотря на то, что жила здесь нелегально.
Она была арестована очень жестко — ее не били, но восемь полицейских принимали участие в аресте. Ее поместили в тюрьму рядом с центром, Фритьофа Нансена, героя Норвегии, придумавшего так называемый «нансеновский паспорт» (удостоверение личности для лиц без гражданства — РС). Все это вместе привлекло невероятное внимание норвежского общества.
— Может ли дело Марии Амели привести к изменению норвежского законодательства, касающегося беженцев?
— Я думаю, уже кое-что произошло. Сейчас обсуждается, возможно ли найти решение проблемы, при котором те, кто добиваются здесь убежища, смогут
Берит Линдеман в студии РадиоАзадлыг, Баку, 19 марта 2009
переходить в другую иммиграционную очередь, подав просьбу о рабочей визе.
В соответствии с нынешним законодательством, если вы находитесь здесь как проситель убежища, вам нужно покинуть страну и подавать документы заново — уже на рабочую визу. И если вы уже были в стране как проситель убежища, весьма маловероятно, что вам дадут рабочую визу, даже если вы — специалист. Сейчас обсуждается это законодательство, потому что оно слишком строгое, и не оставляет возможности для решения проблемы людей, в которых Норвегия нуждается как в рабочей силе.
Мы надеемся найти решение не только для тех в «бездокументной» группе, кто очень успешен, но и для тех, кто нуждается в помощи по гуманитарным соображениям, в том, чтобы им позволили остаться в Норвегии и не вынуждали возвращаться на родину, где им грозит опасность.
— Можно ли сказать, что норвежское иммиграционное законодательство более жесткое по сравнению с соответствующими законами других — скандинавских и европейских стран?
— Норвежская политика в области иммиграции в течение последних 3-4 лет очень сильно изменилась. У нас было иммиграционное законодательство, очень похожее на законодательство других североевропейских стран. Затем, 3-4 года назад появилось множество людей, просивших убежища, гораздо больше, чем в соседних странах. Это вызвало панику у правительства, и политика в этой сфере была резко ужесточена. Я бы сказала, что у нас — самая суровая иммиграционная политика в Скандинавии. Мы, правозащитники, были удивлены, как быстро власти закрутили гайки. При этом никаких протестов со стороны норвежского общества не было.
— Известно ли вам, почему семья Марии Амели бежала с Северного Кавказа 10 лет назад?
— Я знаю только часть ее истории. Ее родители были успешными предпринимателями в Северной Осетии. Ее отец отказался поддаться давлению местных властей, пытавшихся конфисковать значительную часть его собственности. Я думаю, он был очень богатым человеком. Затем ему и семье угрожали, и они бежали на Украину, потом в Москву, потом в Финляндию.
— На какой день назначена депортация?
— Этот срок не назначают. Никто не будет знать, ни она, ни адвокат. Они придут неожиданно. Это обычная практика. Завтра утром, или в субботу утром, или на следующей неделе. Но мы думаем, это произойдет до субботы.
— Возможно ли возвращение Марии Амели в Норвегию, где ей предложили работу?
— Мария Амели предложили работу, и она должна подать на рабочую визу, но ее проблема в том, что у нее нет и российских документов, только свидетельство о рождении. Ей будет очень трудно получить документы. Она покинула Россию до того, как получила внутренний паспорт. Она была тогда ребенком.
http://www.radioazadlyg.org/content/article/2281428.html