В прошлом году Егор Толоконников, изучающий норвежский язык в МГУ, отправился в Берген в летнюю школу, чтобы улучшать свои языковые навыки и написал путевые заметки.
1. Вместо предисловия.
Судьба ведёт нас неведомыми путями, и порой мы едва ли можем подозревать о том, куда обстоятельства забросят нас в следующий раз. Так вышло, что в результате многочисленных стечений обстоятельств – случайных и не очень – я очутился в стране, которая ныне играет всё более важную роль в российско-европейских отношениях. Я, разумеется, говорю о Норвегии.
Когда я, поступая в университет, выбирал язык для изучения, я даже не догадывался, что мой выбор способен дать мне дорогу в Европу. Но благодаря поддержке моей преподавательницы, Марты Нурдангер (Marte Nordanger), а также знаниям, полученным мной на занятиях норвежским языком, у меня появилась возможность принять участие в летних курсах по норвежскому языку и культуре (Sommerkurset i norsk språk og kultur), проводимых Бергенским университетом – одним из наиболее значительных высших учебных заведений Норвегии.
Я попытаюсь вести своего рода отчёт о поездке. Впрочем, я опасаюсь, что корреспондент из меня далеко не самый лучший; кроме того, я не слишком хорошо представляю себе, что именно следовало бы мне здесь описывать. Поэтому повествование моё будет очень сумбурным. Но я смею надеяться, что недостатки этого опуса простят мне за моей неопытностью, и этот отчёт доставит некоторое удовольствие читающему его; а, может, даже пробудит в нём интерес к загадочной северной стране.
2. Первые шаги.
Итак, после краткого перелёта я в Гардермуэне (Gardermoen) – главном аэропорте Осло. Пройти через таможню просто: женщина проверяет мою визу и спрашивает, с какой целью я прибыл в Норвегию. Надо полагать, что моя первая попытка использовать норвежский в разговоре с норвежцем в Норвегии увенчалась определённым успехом: меня поняли и даже пожелали удачи.
Я получаю багаж и довольно долго рыскаю по залу в поисках человека, который должен был меня встречать. Наконец, до меня доходит, а, вернее, до меня доводят мысль о том, что не худо бы для начала выйти из аэропорта. Мне ничего не оставалось, как последовать этому мудрому совету, и на выходе, разумеется, все мои сомнения и искания разрешились.
Здесь меня ждал Арильд Йухансен (Arild Johansen) – отец Марты. Её родители любезно согласились принять меня на первые дни в Норвегии – до тех пор, пока у меня не будет возможности заселиться в общежитие в Бергене. Сами они живут в маленьком городке Хёнефосс (Hønefoss) неподалёку от Осло. Удивительно приятные люди. Сперва разговор с Арильдом и его женой Бьорг (Bjørg) проходил не лучшим образом, поскольку мне было довольно трудно подбирать нужные слова, но вскоре всё пошло на лад.
Живут они в небольшом деревянном доме, подобные которому рассеяны по всем горам Норвегии, или, по крайней мере, по обитаемым горам. Выкрашенные белой или жёлтой краской, эти жилища представляют собой довольно интересное явление. В больших количествах они выглядят достаточно органично, однако одинокий дом несколько нарушает горный ландшафт, бросаясь в глаза своей белизной. Цивилизация не очень хорошо вписывается в природу, как правило. Это же, судя по всему, наблюдается и здесь.
Мне устроили маленькие экскурсии по Осло и Хёнефоссу. Осло – небольшой город, имеющий честь быть норвежской столицей. Он очень опрятен и современен, что невольно создаёт впечатление, подобное в чём-то впечатлению от дистиллированной воды: качественная, чистая, но несколько безвкусная. Также и здесь. Современная застройка врезается в горный ландшафт, смотрясь ещё менее органично, чем простые домики старой архитектуры. Впрочем, это не делает Осло менее красивым. Город наполнен зданиями различных эпох: начиная от старых зданий ратуши и университета и заканчивая сверхсовременным зданием оперного театра, на покатой крыше которого отдыхают горожане и туристы. На главной улице выгравированы цитаты из Ибсена, а рядом написано, кем выбрана данная цитата.
Фото: Nancy Bundt/VisitosloМне показали парк Вигеланда (Vigelandsparken), полный скульптур пресловутого художника. Удивительное зрелище представляют собой эти творения! С одной стороны, они полны натурализма, навевающего мысли о картинах Бертолуччи, а с другой, — обладают глубокой мифологической подоплёкой. Особенно меня поразили четыре статуи женщин и драконов: на одной поверженный дракон, на двух других – борьба женщины с драконом, а на четвёртой – сопротивление сломлено, и дракон впивается женщине в шею – надо полагать, впроочем, не без её внутреннего желания. Отсылка ведь ещё к индоевропейскому мифу! Впечатляет также знаменитый Монолит (Monolitten) – обелиск из переплетённых человеческих тел. Зрелище удивительно психоделическое.Впрочем, меня гораздо больше порадовал городок Хёнефос. Он гораздо более компактен и не так кишит туристами. Здесь есть прекрасный водопадик, а также дом, в котором некогда жил скрывавшийся Троцкий. Все друг друга знают, как и положено в маленьком городке.
3. В Берген и в Бергене.
Но вот настала пора прощаться. Родители Марты пожелали мне удачи и сказали, что мой норвежский весьма неплох, хотя я и уверен в обратном. Я сел на поезд до Бергена в Хёнефосе и отправился в одно из самых восхитительных путешествий в моей жизни.
Дорога до Бергена долгая: семь часов наслаждения горными ландшафтами и кристально чистыми озёрами. Можно также наблюдать, как меняется погода: за время поездки солнце несколько раз сменялось дождём. Горный массив между Осло и Бергеном разделяет воздушные течения, так что большая часть дождевых облаков уходит к Бергену. Поэтому Берген является одним из самых дождливых городов Норвегии.
Поезд проносится сквозь тоннели, долины между гор сменяются отвесными обрывами, сквозь деревья проглядывают величавые горы. Иногда поезд подходит к самой кромке какого-нибудь озера или реки, и тогда кажется, будто поезд мчится по воде. Порой встречаются бурные реки с чистейшей голубой водой, не виданной мною доселе. Это чудесная страна – край земли и воды: самых близких человеку стихий. Не зря норвежцы так гордятся своею природой.
Дорога пролетела почти незаметно.
Фото: Robin Strand/Bergen Reiselivslag Тротуар закончился почти сразу и я брёл по обочине, периодически ступая на полосу травы вдоль дороги и сетуя на проносящиеся мимо грузовики. Минут через двадцать ко мне подъехала машина, люди в которой удивлённо на меня смотрели. Предполагая, что меня хотят подобрать, я с гордым видом двинулся было вперёд, но, обернувшись, увидел полицейскую машину, явно притормозившую ради поимки меня.
Полицейские оказались очень приятными людьми. Выяснилось, что по шоссе ходить запрещено, что меня не порадовало, однако они подвезли меня до нужного места и, отметив моё имя у себя в книжечке, отпустили с миром. Надо полагать, что в России я бы не избежал участка и длительных разборок. Впрочем, сомневаюсь, чтобы меня арестовали за прогулки вдоль шоссе…
Но, как бы то ни было, я в Хатлеберге. О начале же курсов и о занятиях я расскажу в следующий раз.
4. Знакомство
Вечером следующего дня я отправился в приёмную Хатлеберга, где должна была состояться первая встреча студентов и преподавателей. Я пришёл достаточно рано, так что мог спокойно наблюдать, как комната постепенно заполнялась народом. Некоторые, судя по всему, уже успели познакомиться друг с другом и весело болтали, но большинство знакомились только сейчас: иные с лёгкостью заводили разговор; иные, несмело подбирая слова, старались нащупать тему для беседы; иные же сидели молча, не то под влиянием природной робости, не то просто не испытывая желания общаться. Я невольно оказался в числе последних, ибо любой разговор, в который меня пытались вовлечь, довольно быстро угасал. Возможно, мой уровень норвежского оказывался для собеседников слишком слаб, а может, я сам вскоре надоедал.
Наконец прибыли преподаватели, а вместе с ними и Атле Кристиансен (Atle Kristiansen), руководитель курсов, уже много лет работающий с иностранными студентами. Это человек приятной наружности и не менее приятного характера. Чувствуется, что он способен найти подход практически к кому угодно. Его доброжелательность, готовность пойти навстречу и своеобразный мягкий юмор быстро принесли ему расположение аудитории. Начал же он с того, что предложил провести своеобразное знакомство. Каждый получил табличку с именем и фамилией одного из участников и должен был его отыскать. Мне выпало разыскивать некоего Алессио из Италии, которого я и обнаружил достаточно быстро, но, надо признать, не без труда. После этого все расположились за столами и ещё раз представились друг другу.
Всего в курсах принимают участие около шестидесяти человек из самых разных стран мира: Польша, Германия, Нидерланды, США… Средний возраст примерно от двадцати до двадцати пяти лет, однако бывают и исключения: так, например, самому старшему участнику курсов пятьдесят шесть. Норвежским в той или иной степени владеют все, что необходимо, ибо занятия проводятся исключительно на нём, в отличие, скажем, от Осло, где подобные курсы читаются на английском языке. Но об этом чуть ниже.
После того, как все познакомились (насколько это возможно за столь короткий срок) были предложены еда и напитки. Совместная трапеза создала достаточно непринуждённую атмосферу, благодаря чему общение стало проходить значительно легче. Вскоре Атле произнёс небольшую речь, в которой приветствовал нас на курсах, а также поведал нам о некоторых секретах Хатлеберга, университета и учебно-экскурсионной программы. Вечер завершился продолжением трапезы и общения. На следующий день нам предстояла первая лекция.
5. Sommerkurset
С утра нас провели по дороге до университета. По улице, названной в честь основателя Бергена (Olav Kyrres gate) мимо университетской церкви (Johanneskirke) в выкрашенное жёлтой краской здание Института лингвистики, литературы и эстетики. Нас собрали в лекционной аудитории, где был проведён письменный тест на определение нашего языкового уровня. А затем нам устроили первую экскурсию по Бергену: на экране проектора чередовались фотографии, а профессор Гуннстейн Аксельберг (Gunnstein Akselberg) рассказывал о том, чем знамениты эти места. Синий камень – место встречи бергенской молодёжи. Ганзейская набережная – старый немецкий квартал, построенный ещё в те времена, когда Берген был одним из ганзейских городов. Здание Бергенского музея, расположенное на территории университета. И многое, многое другое…
Так начались наши занятия. В первой половине дня проводятся языковые пары. Чтение текстов о Норвегии и норвежцах, их устное обсуждение, некоторые моменты грамматики – вот их основные составляющие. Во второй половине дня, как правило, читаются лекции. Нас пытаются научить понимать Норвегию и «норвежский менталитет» (насколько вообще возможно понять менталитет), который можно свести, пожалуй, к следующим пунктам:
а) Норвежцы, обладая многовековой историей, тем не менее являются довольно молодой нацией, ибо они только в 1905-ом году обрели, наконец, независимость от всех уний.
б) Именно по причине многолетних уний сперва с Данией, а затем со Швецией, в которых страна отнюдь не обладала лидирующей или хотя бы независимой позицией, Норвегия не желает вступать в Евросоюз.
в) Норвежцы «невежливы», поскольку они чувствуют фальшь, когда люди проявляют доброжелательность к тем, к кому они на самом деле её не испытывают, и говорят то, о чём на самом деле не думают.
г) Для норвежцев очень важна связь с природой. Многочасовые пешие прогулки в горах служат лучшим средством для спасения от проблем и обретения своего Я.
д) Норвежцы обладают весьма немалой любовью к себе и к своей родине, что служит причиной частых вопросов у приезжих о том, как им нравится Норвегия, а также частого безобидного и немного наивного хвастовства.
Норвегия, сумев построить благополучное демократическое государство, которое, согласно опросам, в США часто полагают социалистическим, теперь страдает от переизбытка денег и столкновения культур, что, впрочем, ничуть не мешает этой стране лидировать в списках мест с самым высоким уровнем жизни.
Разумеется, в стране есть свои проблемы. На стенах и мусорных контейнерах нередки надписи вроде «Газа кровоточит» или «Свободная Палестина». А Епископ Бергенский недавно предложил возродить церковную десятину. Но жизнь в Норвегии в целом очень спокойна и безопасна.
В пятницу девятого числа нас повезли на экскурсию в деревянную церковь Фантофт (Fantoft stavkirke) и на остров, где расположена вилла норвежского скрипача Уле Булла (Ole Bull), в своём роде «поп-звезды» XIX века (именуется остров Lysøyen, но я не рискну транслитерировать это название на русский язык). Двухэтажный автобус неведомым образом передвигался по маленьким улочкам, занимая собой примерно половину всего наличествующего пространства.
Вилла Уле Булля. Фото: Bergen Tourist Board/Jan Løtvedt Церковь расположена на склоне горы, в небольшой рощице. Являясь примером старинной норвежской деревянной архитектуры, она, впрочем, выстроена не так уж давно, ибо старое здание было сожжено неким сатанистом, ставшим, в своём роде, норвежским Геростратом. Однако, несмотря на это, церковь всё же воссоздана в своём первоначальном виде. Внутри пахнет ладаном и полированным деревом. Покой и тишина, если бы не многочисленные экскурсанты вроде нас… Подобные церкви немало подчёркивают идею единения с природой, они выстроены без единой железной детали. Образ разрушают только провода и табличка, означающая запасный выход…
После осмотра церкви мы отправились в соседнюю коммуну, где расположен Lysøyen. Вилла Уле Булла представляет собой поразительное зрелище. Его эксцентричность, поддерживаемая его богатством, создала этот шедевр культурной эклектики. Западноевропейские цветные витражи соседствуют с арабскими куполами и резьбой в русско-восточном стиле. Скрипач хотел создать себе своеобразную маленькую Альгамбру, поэтому в архитектуре преобладают арабские мотивы. Внутри расположена выставка, посвящённая Уле Буллу: здесь можно видеть портреты его самого, его семьи и предков; его знаменитую скрипку; флаг американской колонии, которую он пытался основать… Здесь еженедельно даются концерты музыки Уле Булла, ибо он был не только талантливым исполнителем, но и прекрасным композитором; впрочем, имя его в мире стёрто именем Грига…
6. В горы
В воскресенье нам устраивали настоящую горную прогулку по горе Флёйен (Fløyen).
Вид с горы на Берген. Фото: Paul Smit/IMAGO В предвкушении я долго не мог уснуть и… Проснулся ровно в минуту отправления от Хатлеберга. Спешка моя успехом не увенчалась и группу я не нагнал. Что же, решил я, раз всё так неудачно сложилось, почему бы мне не устроить горную прогулку себе самому? И, прихватив с собой бутылку воды, я отправился от Хатлеберга вверх по извилистой дороге. Пробродив примерно полчаса между горных домиков я, наконец, отыскал поворот и углубился в лес.
Тропинка петляла, её иногда перекрывали небольшие грязные лужи, которые я старался по возможности обходить, ибо моя обувь явно была не готова к подобной конфронтации. Я шёл без особой цели, наслаждаясь тихим шелестом листьев и запахом земли после недавнего дождя. Солнце, светило довольно сильно, но я, к счастью, был частично скрыт от него завесой листвы.
Дышать запахом земли, касаться деревьев, идти по руслам ручьёв… Тишина и покой, только птицы порой поют, да где-то вдали лают собаки… А выше – прогретые солнцем камни и тёплая трава. И одинокие столбы линии электропередач, к которым не протоптано ни одной тропки, — величественные в своём одиночестве…
Что есть на свете прекраснее гор? – Только горы.
Дважды я выходил на то место, где я свернул в лес и дважды возвращался назад. На третий раз я окончательно заплутал и лёг на плоский светло-серый камень, подставив лицо горному ветерку и глядя на проплывающие облака…
И то ли горы придали мне сил, то ли полудрёма, в которой я пребывал, но мне удалось отыскать спуск, который я до этого никак не мог обнаружить… Я вышел к небольшому озерцу с прохладной и тёмной водой. Вдоль него тянулась дорога, которая и привела меня обратно в Хатлеберг.
7. Прогулки по Бергену
После занятий я почти всегда отправляюсь подышать Бергеном. Мимо церкви, вниз по улице к центру, а там через центральную площадь или мимо загадочного блестящего сооружения, которое я никак не могу для себя определить, к набережной. Прохожу вдоль ганзейских зданий, заглядывая в старинные немецкие переулки, дальше поворот, бергенский музей моря, в который я всё никак не загляну, и вперёд, по дороге на шоссе E 16 и E 39, что проходят мимо Хатлеберга.
Я долго не мог отыскать пешеходный путь от центра до общежития, пока, наконец, не выяснил, что велосипедные дорожки можно использовать в качестве путей для пешеходов. После своей встречи с полицией я уже ни в чём не был уверен, но выяснилось, что люди всё-таки имеют право ходить по дорожкам для велосипедистов. Оригинальное отличие от России, где велосипедисты имеют право ездить по тротуарам…
Однако мне удалось добрести до дома. Вдоль моря, мимо поворота в Старый Берген с чудесными игровыми площадками и безлюдной пристанью. Мимо мчащихся автомобилей, и тихих лесистых склонов. Час пути и час отдыха для души.
А в Бергене светло. На площади почти всегда играет музыка, что создаёт волшебное ощущение творящегося вокруг кинематографа. Туристы и иммигранты со всех концов земли, но, впрочем, не такое разнообразие лиц, как в Осло. И гораздо чаще слышится норвежская речь, а не английский язык.
Однажды я свернул на улицу, расположенную за квартал от набережной. Камень под ногами постепенно сменился асфальтом, и улица приняла вполне обыденный вид, а я шёл себе и шёл, наслаждаясь городом, как вдруг выяснил, что иду прямо в бергенский Аквариум (Akvariet).
Воспользовавшись возможностью, я решил заглянуть, хотя цена оказалась немалой: двести крон без возможности студенческой скидки. Даже Марта удивлённо покачала головой, когда я рассказывал ей об этом.
Но всё же это того стоило. Первое, что встречает посетитель ещё до того, как войти в сам Аквариум, это вольер с пингвинами и тюлений бассейн. Пингвины, по большей части, даже не смотрят на толпящихся вокруг людей, зато тюлени очень радуются вниманию. В Аквариуме проводятся шоу тюленей, а также публичное кормление пингвинов, которое мне, к сожалению, увидеть не удалось.
Внутри находится открытый аквариум, в котором плавают мелкие рыбки, а также обретаются крабы и морские звёзды. Всех их, за исключением рыб, можно брать в руки и поднимать на поверхность. Я впервые встретился с подобным «аттракционом», и, надо признать, он показался мне весьма любопытным. Впрочем, сам я не рискнул поднимать ни одного из обитателей моря на поверхность.
Сам Аквариум представляет собой несколько ниш в стене, заполненных водой и перекрытых толстым стеклом. Каждая из ниш воссоздаёт определённый уголок побережья Норвегии или открытого моря. В подвальном этаже расположены секция тропических рыб, а также некоторые тематические аквариумы вроде аквариума с электрическими рыбами или лобстером. Это место именуется «лабиринтом». Выход из него представляет собой стеклянный аквариум с акулами, расположенный по обе стороны коридора, а также на потолке. Благодаря этому можно глядеть на проплывающих рыб снизу вверх, что, долженствует, по-видимому, создавать ощущение присутствия на морском дне. Моя фантазия, к несчастью с этим не справилась…
Затем следует менее интересная секция экзотических пауков и рептилий. Отдельно расположены вольеры с крокодилами, собранными, судя табличкам, со всех уголков земли, где только водятся крокодилы. Кроме того, там есть 3D кинотеатр, где периодически проводится показ фильмов про жизнь моря. Это, собственно весь Аквариум, если не считать не упомянутого мной пруда с карпами, вокруг которого расположены скамеечки для уставших посетителей…
За окнами ливень сменяется солнцем, а горы одеваются облаками… Завтра нас на два дня увозят в горы. Но об этом, как легко догадаться, в следующий раз.
Хочется верить, что хотя бы на этот раз я не просплю отправление…
8. Горная прогулка, день первый
Проснувшись в шесть, позавтракав в семь и собравшись в восемь, к половине девятого я был уже на вокзале. Беда была только в том, что в своей паранойе насчёт опоздания, я несколько подзабыл, что поезд отходит в 10.35. Посему в ожидании остальных мне пришлось кружить по станции, периодически выбираясь из-под крыши на перрон, чтобы взглянуть на горы и небо. Погода, судя по прохладному ветру и плывущим облакам, обещала быть хорошей и вполне подходила для пешей прогулки.
Когда к половине десятого на станции всё ещё не появилось ни одного знакомого лица, я несколько забеспокоился, поскольку время встречи было в десять. Меня начали погладывать сомнения: или встреча была назначена не на вокзале, или просто не возле поездов, или же я всё-таки перепутал время, а то даже и день… Утешал только тот факт, что в Бергене есть только один вокзал, с которого теоретически и должен был отправиться поезд. Наконец, сомнения меня довели, и я отправился к выходу, чтобы порыскать вокруг вокзала в поисках сокурсников, однако в дверях столкнулся лицом к лицу с первой подошедшей группкой…
К половине десятого собрались уже все, и нас отвели к поезду, где для нас был зарезервирован отдельный вагон. И через пару часов мы уже были в местечке под названием Халлингскейд (Hallingskeid), откуда в сторону деревушки Флом (Flåm) тянется знаменитая дорога «Ралларвайен» (Rallarveggen), в прошлом использовавшаяся для конной и пешей связи между станциями, а также при строительстве железной дороги, а ныне, как было сказано в брошюрке, посвящённой нашей двухдневной прогулке, «используемая в основном велосипедистами». Отсюда мы двинулись в путь.
Нам предстояло пройти пятнадцать километров до горного отеля Ватнахальсен (Vatnahalsen), где мы должны были заночевать. Дорога, усыпанная мелким камнем, клубящиеся в небе облака, горы и озёра вокруг и на горизонте…
Прекраснейший день для того, чтобы идти.
В начале пути все шли толпой, но уже примерно через полчаса все разделились на небольшие группки. Представляя собой наименьшую из возможных групп, я шёл вперёд по дороге, порой мешая вышеупомянутым велосипедистам, и не мог надышаться свежим воздухом. Где-то наверху шумела порой железная дорога, где-то внизу шумела река.
А вокруг – камни, покрытые лишайником, мох и трава. И кое-где ручьи, небольшие водопадики почти у самой дороги со свежей и чистой водой.
Где-то к середине пути решили устроить привал. Выбрались с дороги на мшистые камни у реки: кто у самого побережья, кто подальше в тени. Достали припасённый с собой провиант. А я был, как это ни странно, сыт. То ли воздухом, толи водой из ручья… И ноги просили идти.
А если дорога зовёт, то надо идти.
Оставшись в одиночестве, я почувствовал себя даже лучше, чем прежде. Легче было идти, не слыша впереди и позади голосов, будто один на один с горной дорогой, вершинами вдали, синим небом и белыми водопадами…
Впечатление, благодаря велосипедистам, продержалось недолго. Впрочем, это не мешало мне наслаждаться дорогой. Я прошёл через небольшой тоннель; слева от выхода обнаружилась дощатая стена с полувыцветшей надписью зелёной краской «Veien til sosialisme» («Дорога к социализму»). Некоторое время меня весьма занимала попытка разгадать, почему дорога к социализму лежит через Халлингскейд (а именно туда указывала стрелка), и если социализм остался позади, то куда же, в таком случае, идём мы? Ох, не зря американцы полагают Норвегию социалистической страной…
Велосипедистов становилось всё больше, вдоль дороги начали появляться указатели с её названием, а внизу показались первые деревья. Их становилось всё больше и больше, и, наконец, они обступили дорогу, укрыв её своей тенью. Чуть позже указателя, возвещавшего, что до Ватнахальсена осталось четыре километра, я встретил Кристину, одну из участниц курсов. Она была среди тех, кто не рискнул тащиться пешком пятнадцать километров и сошёл станцией раньше Халлингскейда. После, добравшись до отеля и выложив вещи из рюкзака, она отправилась навстречу остальным. После недолгой болтовни мы отправились каждый своею дорогой. Ещё примерно через час я добрался до Ватнахальсена.
Этот отель — удивительно уютное место. Он расположен возле небольшой станции на Фломской железной дороге (Flåmsbanen), которой возможно было воспользоваться, чтобы добраться до Флома, минуя двадцатикилометровый переход, ожидавший нас завтра.
Вокруг отеля горы, леса и глушь. А внутри – прихожая со шкурами и картинами на стенах, камины и удобные диваны, уютные комнаты… Время до ужина я провёл в комнате, читая «Голод» и беседуя с Дмитро, украинцем, которому мне довелось быть соседом по комнате.
Отужинав, все собрались в просторной гостиной, где завязались оживлённые беседы. Я провёл приятное время в этой компании: выпил чашку чая, повслушивался в разговоры, — а после отправился обратно в комнату, будучи уверен, что никого не взволнует моё отсутствие.
Так, в общем-то, и произошло, только Дмитро, вернувшись в комнату за курткой и фотоаппаратом, удивился, отчего это я не иду вместе со всеми смотреть на водопад. Внешней причиной была элементарная неосведомлённость, внутренней причины не смотреть на водопад я не обнаружил, а потому поспешил собраться и пошёл вниз.
Водопад оказался не очень велик, но зато бурен. Он располагался по одну сторону моста, по другую сторону которого находилась совершенно спокойная водная гладь. Этот контраст, а также уже сошедшие на землю сумерки превращали водопад в совершенно завораживающее зрелище. Но темнело, и притом довольно быстро; к тому же начинался дождь, и мы поспешили возвратиться в отель.
Спал я без снов.
9. Горная прогулка, день второй
С утра я выглянул в окно: небо покрылось серыми облаками, далёкие вершины терялись в тумане, моросил дождь. Как выразился Атле днём раньше: «Если завтра пойдёт дождь, то вы сможете ощутить настоящую норвежскую горную прогулку!» По крайней мере, погода была не хуже, а то даже и лучше для дороги, чем вчера. Главное, на мой скромный взгляд, чтобы солнце не жгло и не давило постоянно ярким светом; а в дождь и прохладу самые мысли становятся свежее…
Однако погода никого не устрашила, и все решили идти пешком. Снова путь начался с обширной толпы, но растянулись мы всё же быстрее, чем вчера. Вдоль дороги шумели водопады, порой попадались домики, кем-то когда-то занесённые в эту глушь. Впрочем, эти места не были такой уж глушью: вдоль дороги пролегали рельсы, и порой приходилось пересекать их: чуть скользкие от дождя они вызывали исключительное желание идти по шпалам, бросив пешеходные дорожки, но желание, разумеется, подавлялось, оставляя привкус несбывшейся мечты…
Через одиннадцать километров леса, реки, редких цветов и ещё более редких коз, начался асфальт. Идти по нему было легче, большой город всё-таки приучает к асфальту. Других участников похода я давно уже потерял из виду; изредка попадались велосипедисты, да ещё пару раз мимо проезжали автомобили. Дождь то прекращался, то снова одаривал землю влагой. Дышалось ещё легче и глубже, чем вчера.
Флом невелик, но длинен. Его пригороды начинаются километров за шесть семь до самого поселения, то есть до железнодорожной станции и пристани. Дорога, по которой мы шли, пролегает через Фломскую долину (Flåmsdalen), «восхитительный кусочек Вестландской природы» (как, опять-таки, повествовала брошюрка). В самом Фломе белые дома, мотоциклы, церквушка, рыбацкие лодки и почти не видно людей.
Добравшись до ресторана Фурукроа (Furukroa), где была назначена встреча, я выяснил, что пришёл пешком одним из первых, так как многие не выдержали и взяли поезд на середине пути. До обеда ещё было немало времени, и я отправился бродить по Флому: прогулялся по пристани, заглянудл в железнодорожный музей и на станцию.
Примерно к трём часам мы отправились искать лодку. Капитан «Властелина Фьордов» (Fjord Lord), к несчастью, заболел, а потому нас стараниями Атле разместили на другой лодке, название которой я позабыл. На ней мы отправились в городок Гудванген (Gudvangen), из которого нас должен был забрать автобус. Отправились по длиннейшему из норвежских фьордов (204 километра – спасибо брошюрке!) – Согнефьорду (Sognefjorden).
Мы плыли из одного рукава фьорда в другой: из Аурландсфьорда (Aurlandsfjorden) в Нарёйфьорд (Nærøyfjorden).
Множество чаек, которых одни отчаянно-восхищённо боялись, а другие радостно прикармливали, вились вокруг корабля. Их крики вместе со скалистыми берегами, поросшими густым лесом, и редкими деревушками создавали незабываемое ощущение фьорда: море на суше. Дождь окончательно перестал, облака постепенно рассеивались, открывая нас нежаркому, к счастью, солнцу…
До Гудвангена мы добрались через пару часов. Там нас уже ждал автобус, долженствующий доставить нас обратно в Хатлеберг. Здесь усталость окончательно взяла своё, а может, меня попросту укачало, но большую часть пути я преспокойно проспал…
К девяти вечера мы добрались до Хатлеберга.
10. Дождливая неделя
О третьей неделе занятий сообщить мне, к сожалению, удастся немного: она состояла сплошь из занятий и серого бергенского дождя, наконец показавшего себя во всей красе. Исключительно наслаждаться погодой, впрочем, несколько мешали документы в кармане и тетрадь в рюкзаке. Бумага, к сожалению, не очень хорошо выдерживает дождь…
Но были занятия. Были лекции о земле Саамов и Шпицбергене, где Арнфинн Сейн (Arnfinn Sein) рассказывал про национальные саамские костюмы, про саамские движения в защиту некой реки в Северной Норвегии; историю о медведе, съевшем студента университета в Шпицбергене и за это поставленного чучелом в прихожей городской больницы… Была встреча с писателем Педро Камона Альварезом, родители которого эмигрировали в Норвегию из Чили, когда ему было девять лет… Была лекция Йоргена Сейерстеда (Jørgen Sejersted) про «Голод» Гамсуна: вводная, в своём роде, лекция, с особенным упором на дебаты о проявлении идеологических позиций Гамсуна в этом романе…
А в остальное время – подготовка к практическим занятиям.
Не густо, но и не так уж плохо.
11. Пикник
К субботе небо расчистилось. Солнце, к моему глубокому сожалению, начало навёрстывать упущенное, и вскоре воздух оказался значительно прогрет. Подобные погодные изменения послужили причиной к тому, что Атле решил устроить незапланированный пикник. Идея развивалась, и пикник в результате обратился в морскую рыбалку в сочетании с последующими посиделками на пляже (гриль, купание, чтение – по вкусу).
И вот ранним утром, примерно к половине девятого, желающие прокатиться на лодке по морю и порыбачить собрались на городском автовокзале (Bergen Busstasjon или Bergen Bystasjon), откуда должен отправиться автобус. Как ни удивительно, я не проспал. Автобус, впрочем, подошёл минут на пятнадцать позже времени, указанного в расписании. Но, как бы то ни было, к отправлению лодки мы прибыли в срок.
Морская рыбалка, разумеется, не предполагала выход в открытое море. Мы стали на якорь посреди каких-то островов, желающим, в число которых я не входил, раздали довольно любопытные приспособления, представляющие собой намотанную на мощную рукоять длинную леску с несколькими крючками, манками и грузилом на конце. Названием сей вещицы я, как человек, от мира рыбалки весьма далёкий, к сожалению, не владею. Ловля же происходила так: десять-двенадцать человек становились по разным бортам лодки; разматывали леску, опуская её примерно на указанную капитаном глубину, и двигали её вверх-вниз, ожидая какую-нибудь любознательную рыбу, возжелавшую разгадать тайну загадочных разноцветных штуковин, столь соблазнительно пляшущих в воде…
Но рыбы были достаточно умны, а, может, просто нелюбознательны; так или иначе, улов был невелик: две-три средних размеров рыбки, да ещё одна маленькая, которую, после долгих мучений, всё-таки сумели снять с крючка и, кажется, отправить обратно в море, хотя, на мой взгляд, она после пережитого была уже совершенно нежизнеспособна. Каждая пойманная рыба становилась объектом всеобщего внимания и фотографирования, немало развлекая людей.
Однако рыбачили, конечно, не все. Иные лишь наблюдали за процессом, иные дышали воздухом, иные просто дремали на солнышке. За время рыбалки я постепенно склонился к третьему варианту и проснулся, когда мы уже отправлялись в обратный путь.
Вернувшись на пристань, мы пошли в сторону места, которое, пожалуй, можно назвать в своём роде дендрарием (Bergen Arboret). Здесь под открытым небом собрано множество растений, которые способны выжить при норвежском климате. Кроме того, здесь находится местный пляж. Именно он, а не растения, и был нашей целью. На пляже нас встретила помощница Атле, Йордис Надлер (Jørdis Nadler), которая привела ту часть студентов, что, не загоревшись идеей рыбалки, решили отправиться сразу на пляж. Воссоединение было решено отпраздновать грилем. Некоторые, и я в их числе, пробовали купаться, но вода, надо признать, была отнюдь не тёплой.
Домой мы вернулись часам к шести.
12. Бригген
Во вторник я наконец-то выбрался в Бригген (Bryggen), старый ганзейский квартал, являющийся одним из символов Бергена. При разыскании фотографий Бергена именно фотографии Бриггена встречаются чаще всего. Квартал расположен на набережной залива Воген (Vågen), которая, собственно, и носит ныне название Бригген, а когда-то имела честь именоваться Немецкой набережной.
Это место, как легко догадаться, привлекает толпы туристов. И дело не только в том, что Бригген представляет немалый интерес как архитектурно-исторический памятник, но и в том, что внутренняя часть квартала усеяна различными магазинчиками и ресторанами. Магазинчики представляют собой особенно любопытное явление, ибо среди них встречаются мастерские, в которых возможно самому потренироваться в изготовлении свечей или посмотреть, как выделывают шкуры.
Собственно же музеев мне удалось обнаружить два: Ганзейский музей (Den Hanseatiske museum) и Музей Бриггена (Bryggen museum). Во второй я, к несчастью, не попал, ибо, пока я бродил по Бриггену, он закрылся. Но Ганзейский музей мне посетить удалось. Состоит он из нескольких частей: деревянного здания ганзейской конторы, где на первом этаже можно обнаружить груду знаменитой вяленой трески, а также различные инструменты для ремонта бочек и упаковки рыбы, а на верхних этажах изучить интерьеры старинной конторы и жилого дома; Шотстюэна (Schøtstuene), каменного дома собраний, где ганзейцы трапезничали и зимовали (в деревянных домах запрещалось топить под угрозой пожара), и церкви Святой Марии (St. Marias kirke), которая когда-то была местом религиозных служб, а ныне закрыта на реставрацию.
Ганзейский квартал был когда-то в своём роде анклавом, со своим собственным правлением и законами. Он и наследовавшая ему Норвежская Контора (Det Norske Kontoret) просуществовали вплоть до XIX века, дольше других ганзейских объединений. Важнейшим товаром экспорта была, как нетрудно догадаться, треска.
К сожалению (а, может, к счастью), экзамен в пятницу несколько воспрепятствовал написанию сего текста, посему я вынужден ныне закончить, не завершив всего рассказа. Впрочем, я смею полагать, что на этом мои записи не заканчиваются, и я ещё помучаю читающих этим опусом…
13. Монгстад.
Четверг обернулся для нас открытием ещё одной стороны Норвегии, до той поры упоминаемой лишь вскользь. Нам устроили экскурсию на нефтеперерабатывающем предприятии в Монгстаде (Mongstad), одном из крупнейших в Норвегии. Монгстад расположен в соседней коммуне, так что добираться туда пришлось двумя специально ради этого заказанными автобусами. Дорога была долгой и удивительно сонной – это признавали все. Однако энтузиазм нисколько не угасал, а даже напротив, — возрастал с приближением к цели нашего путешествия…
Первой достопримечательностью, которую нам довелось увидеть, была статуя тролля, весьма злобно смотревшего в сторону завода. Надо полагать, что в ней есть нечто символическое: когда-то глухая деревушка Монгстад, пристанище (как, впрочем, и вся почти Норвегия) покоя и природы, была рукою человека обращена в индустриального гиганта, торжество техногенной эры. И изваяние тролля (а, может, и настоящий тролль, однажды застигнутый рассветом) будто напоминает о тех, кто был исконными хозяевами этой земли, и о тех далёких мифических временах, когда человек был вынужден покоряться силам всемогущей природы.
Разумеется, предприятие подобного уровня является закрытым. Поэтому сперва нас провели в главное здание компании «Статойл» (Statoil), где нам выдали пропуска для посетителей. После этого в одной из аудиторий здания нам был продемонстрирован рекламный ролик компании (весьма завораживающий, надо признать), а также прочитана лекция на тему «всё что вы не знали о Монгстаде, но боялись спросить». Сотрудник «Статойла» затронул всё, начиная от истории деревушки и заканчивая принципами очищения природного газа. Речь его для меня, далёкого от химии человека, была не очень ясна; впрочем, это отчасти искупалось наглядными схемами, демонстрированными на большом экране. Главный вывод, который я сделал после лекции: хорошо, что я не пошёл в нефтеперерабатывающую индустрию, ибо там мне, судя по всему, было бы исключительно скучно…
После лекции нам устроили автобусную экскурсию по самому заводу. Футуристическая технология, скопления труб, огромные вышки (кажется, очистительные) и транспортные корабли, оборудованные по последнему слову техники, поражали воображение. Глазу, успевшему за это время приноровиться к величественным горам, спокойным лесам и небольшим домикам, трудно было привыкнуть к этому индустриальному ландшафту. При этом весь завод пронизывает пренеприятнейший запах газа, который только усугубляет впечатление. Однако, должен признаться, что в автобусе меня несколько укачало, поскольку, вроде как глядя на пристань и слушая вполуха экскурсовода, я вдруг осознал, что экскурсовод явно прощается и что рядом уже отнюдь не пристань, а главный въезд на территорию предприятия. Таким образом, подтвердились мои выводы, сделанные после лекции…
На обратном пути мы заехали в музей эмиграции, расположенный, если меня не обманывает память, где-то в окрестностях Бергена. Музей посвящён тем норвежцам, что эмигрировали в США в начале двадцатого века, и состоит из различных зданий, привезённых на кораблях из Америки и расположенных, само собой, под открытым небом. Среди них церковь американской архитектуры, тюрьма, пара жилых домов и здание школы. Внутри можно увидеть различные интерьеры той поры, а также всевозможнейшие характерные предметы, такие, например, как старые детские книги и учебники или набор врачебных инструментов. Уютная атмосфера этого места несколько изгладила впечатление, оставленное индустриальным Монгстадом, настроив мысли на тихий и спокойный лад, как это свойственно течению истории обыденных дней.
С успокоенными мыслями я возвратился домой.
14. Окончание.
В пятницу был экзамен. На мой взгляд, мною не пройденный. Но это не важно.
В пятницу же был заключительный вечер. Студенты приготовляли еду по национальным рецептам. Смесь кухонь: грузинская, голландская, итальянская… Я, разумеется, ничем не поспособствовал кулинарной части празднества, но даже поучаствовал в паре компаний и разговоров, ибо под влиянием, должно быть, предстоящей разлуки, люди старались воспринимать меня не как крайне асоциального типа…
В субботу был прощальный обед. Прекрасная кухня в прекрасном месте, именуемом Bryggen Tracteursted (не рискну транслитерировать опять-таки, ибо не уверен в произношении названия). Ресторан этот является одним из старейших ресторанов города. Внутренне он построен наподобие ганзейского Шотстюэна, и, возможно, некогда им и являлся. Цены, надо полагать, заоблачные, но наша трапеза, к счастью, была оплачена за счёт курсов. Атле произнёс речь, в которой он прощался с нами и заверял, что будет рад видеть любого из нас в Бергене в любое время, в особенности, если кто-нибудь из нас захочет вновь посетить курсы…
Некоторые украдкой вытирали слёзы. Грустно было прощаться и покидать на неведомый срок этот гостеприимный город и этих чудесных людей. Грустно, но вместе с тем и радостно от того, что всё это было. Горные прогулки, посиделки на кухнях, захватывающие занятия, весёлые пикники… И, главное, Люди…
На следующий день я начал своё странствие домой. Снова поезд, снова горная дорога, пролетевшая за книгой ещё быстрее, чем в первый раз. Только на участке между Мюрдалем и Халлингскейдом, я с неясной тоской смотрел в окно на когда-то пройденную пешком дорогу… Ландшафты, увиденные из окна поезда, никогда не поражают так сильно, если они когда-то были пройдены шагами…
А потом снова Хёнефосс, снова Осло, снова аэропорт…
И вот – я дома.
На этих словах позвольте откланяться и попросить прощения за всё, что было не так…
Е. С. Т.
P.S. Хотелось бы поблагодарить за помощь и содействие тех людей, без которых у меня никогда не было бы столь замечательного июля: Марту Нурдангер и Елену Степановну Рачинскую за преподанные знания; родителям Марты за кров и тепло; атташе по культуре посольства Норвегии, Marit Ingvill Sande, за поддержку и сочувствие; заведующую веб-сайтом посольства, Anja Kristine Salo, за публикацию сего текста.
И, разумеется, отдельная благодарность всем, кто заведует устроением летних курсов просто за то, что они есть.
Спасибо!