Сор из публичного дома — статья для «Школы феминизма»

В одном из европейских городов в новогоднюю ночь несколько тысяч мужчин нападают на женщин и полиция заводит уголовные дела о насилии только после серьезной общественной огласки.

Жертвам, можно сказать, повезло — насильниками на площади перед Кёльнским собором оказались беженцы из Африки, а жертвами — этнические немки.

Страна всколыхнулась и события были всего-то через несколько дней признаны а) происходившими б) преступлением.

Медиа стали обсуждать, как наказать/избавиться от уже прибывших беженцев и как обезопасить себя от прибытия новых. Многие СМИ представляли ситуацию как «гром среди ясного неба». Мол, всё было прекрасно, пока не прибыли культурно-сниженные беженцы.

Однако есть причины, почему новогодний синхрон оказался успешным именно в Германии, именно в Кёльне. Кроме того, легко предсказать, что будет дальше и как это повлияет на права проживающих в стране женщин.

Германия занимает второе место в мировом топе лидеров порноиндустрии. Порноиндустрия насаждает свои культурные стандарты, пропагандирует сексуальное насилие, повышает уровень толерантности к овеществлению людей, легитимизирует унижающие человеческое достоинство формы деятельности, считает продажу секса вариантом нормы. Порноиндустрия тесно связана с работорговлей, с торговлей детьми и женщинами, алко/наркобизнесом. В столице Германии – Берлине – более 500 борделей и их рекламу можно видеть в автобусах.
Кёльн был первым немецким городом, который обложил секс-индустрию налогом. Соответствующий закон был принят в 2004 году. Одобрив работорговлю, городская казна начала получать (и благодушно использовать на общественные цели) миллионы евро. Годовой оборот всех немецких борделей составляет десятки миллиардов евро, налоговые ручейки смешиваются с кровью жертв и пополняют бюджет Германии.

Легализация проституции привела к росту траффика, а также увеличила доходы сутенеров – следовательно, и доходы государства.
Число вовлеченных в индустрию женщин известно только приблизительно. Шанталь Луис и Алиса Шварцер (см. Appell gegen Prostitution) в 2012 году сообщали о том, что в Германии 700 000 проституток. На тот момент в Северной Рейн-Вестфалии насчитывалось 25 000–40 000 проституток. Кёльн – крупнейший город данного региона.

Огромный билборд, призывающий клиентов, висит на Кёльнской высотке-борделе «Паша». С 1972 года сотни проституток обслуживают клиентов «Паши», сейчас это более тысячи клиентов ежедневно. Бордель рекламируется с помощью циничных скидок. Основную часть проституток составляют эмигрантки из Восточной Европы. Возраст, начиная с которого женщина в Германии может легально продаваться как секс-объект, далек от психо-социальной зрелости, это 18 лет. Возраст согласия в Германии составляет 14 лет.

Вот что одобряют немецкие «левые» и что мы должны понимать, когда говорим о «левых» взглядах в немецком контексте.

Когда речь заходит о правах женщин, а также о том, какие преступления не должны совершаться против женщин, дискуссия стремительно получает метку «феминизм», или даже «радикальный феминизм». Далее она перетекает в водопад стереотипов о феминизме, известных участникам. Хочется избежать подобной ситуации сейчас, и напомнить, что проблема давно решается на таком высоком уровне, что ее никак не отнести к маргинальным, авангардным или радикально-феминистским.

ООН приняла «Конвенцию о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин» еще в 1979 году и обязала утвердившие «Конвенцию» страны усилить борьбу с торговлей людьми, как с разновидностью угнетения женщин. Согласно палермскому протоколу 2000 года государства-участники должны принимать законы и меры для противодействия спросу на покупку секса. В 2007 году мэр Амстердама признал легализацию проституции ошибкой. Поскольку северная модель, фокусирующаяся на насильнике и криминализующая покупку секса, оказалась эффективнее прочих, в 2014 году Европарламент принял резолюцию о поддержке северной модели. Результаты северной модели – практически полная ликвидация индустрии торговли женщинами и детьми, продолжающаяся работа по достижению равноправия, фокус на воспитание детей в культуре, которая не приветствует патологические влечения. Но важнее то, что люди в странах северной модели стали негативно относиться к покупке секс-услуг.

Те же, кто утратил безопасную возможность насиловать женщин и детей в своей стране, примкнули к потокам секс-туристов. Таким образом, Германия стала общеевропейским публичным домом, появились автобусные секс-туры, мега-бордели, улицы красных фонарей, специально оборудованные (что значит: с перегородками) автостоянки для проституток, городское пространство заполнили порнокультурные штампы.

Говорят, что беженцы не интегрированы, что есть проблема с работой социального сектора. Курьезность ситуации в том, что беженцы продемонстрировали великолепную интеграцию. Они смотрели на окружающие их небоскребы-бордели типа «Паши», смотрели на рекламные стенды вокруг и осознали, как следует себя вести в обществе немецкой модели. Насиловать и грабить тех, кто слабее. И потом, как мэрия Кёльна, использовать награбленное на социальные нужды. Мира Зигель в статье «Die Farce von Köln» говорит, что миллионы немецких мужчин ежедневно и безнаказанно подают беженцам пример того, как надо вести себя с женщинами.

Дело не в тысяче насильников и четырех сотнях жертв. Полмиллиона проституток, находящихся на грани нищеты, порнокультура, культура насилия и изнасилования, расизм и сексизм, нарастающая дегуманизация общества, социальный кризис – вот что такое немецкая модель.
Немецкие женщины под руководством недорезанного бургомистра теперь будут пробовать «держать потенциальных насильников на расстоянии вытянутой руки». Они говорят, что утратили чувство безопасности и митингуют (некоторые в голом виде), но по-прежнему не у «Паши», а у Кёльнского собора.

Суть темы о «беженцах-насильниках в Кёльне» состоит не в самом мужском праве на насилие, которое постановка вопроса не оспаривает. Дискуссия идет на уровне «кто и когда может насиловать немецких женщин, а кто и когда не может». И до Нового года число доведенных до конца уголовных дел о торговле людьми, изнасиловании и домашнем насилии было смехотворно мало. Теперь ксенофобы пытаются донести до общества мысль, что беженец должен понимать, женские тела какой категории доступны при его социальном статусе. Мы уже видели эту маленькую победоносную немецкую модель. Поэтому хватит говорить про беженцев, начинайте говорить про «Пашу».

Что будет дальше? Проституция криминализирована не будет и кабинет не уйдет в отставку. Несколько насильников показательно лишат гражданства и вышлют из страны, остальные получат короткие тюремные сроки, досрочное освобождение за хорошее поведение, денежную компенсацию и реабилитацию. На полученные от борделей для европейцев деньги мэр Кёльна создаст специальный бордель для беженцев. Квоты для приема беженцев заморозят, но потом увеличат. Расходы на кризисные центры и помощь жертвам насилия урежут. Полиция точно также будет закрывать глаза на насилие в лагерях для беженцев и на улицах. Женщин и детей будут продавать, насиловать и убивать.

Школа феминизма https://vk.com/fem_school