Французского в нашей жизни много, итальянского еще больше, английского — через край, но испанское культурное войско берет славянские территории не количеством, иначе — тесной шнуровкой, краеугольными камушками. Чтобы обнаружить испанское дно, не надо сильно подрывать русский фундамент.
Победишь великана — на кирасе обнаруживаешь вмятину и гравировочку «Тут бил Дон Кихот Ламанчский». Заберёшься на балкон к любимой — а там пустая кровать и записка от Дон Жуана: «Извини, друг!». Видишь какой-нибудь милый цветочек на мостовой? Сто процентов, что это Кармен бросила. Начнешь дискуссию о гражданских правах — а на ближайшей площади уже сжигают Мигеля Сервета и на шее у него намотаны два круга кровообращения. Соберёшься в дальние страны с целью испытания собственных сил, запомнишь код от чемодана — а над тобой смеётся Колумб, побывавший в Америке четыре раза.
Все они вплетены в интернациональный узор: Маргарита Терехова прогуливается под руку с Тирсо де Молина и Лопе де Вега, радужный перст пропаганды, св.Лорка, выпускает голубка Пикассо, таракан Дали утаскивает сюрреалистическую крошку от ворованной Герники, Санчес скрещивает кактусы познания с небесными телами, надеясь взять патриотизмом. Эль Греко синеет на дыбе, Гойя делает ставку на гобелены, Монсеррррррат выводит «Барселуууууна», Эрсилья-и-Суньига возглавляет колонну пленных араукан — Ихтиандр замыкающим. Даже Фигаро — первостатейный испанец.
Испанский модерн, у которого только одно имя — Гауди — изогнул человеческое до природного. Высыпал из детского ящика ракушки, шишки, скелеты губок, пчелиные соты и отпечатки древних животных. Возвёл дома, руководствуясь правилами стручков, кораллов, початков кукурузы, волокнистых пальм, панцирей черепах, летающих кирпичей. За волшебные слова «каза Бальо» и «каза Мила» мы прощаем Испании Саграда Фамилию. Бездарные потомки предпочли достраивать уродливый храм, забросили город-утопию Парк Гуэль. Теперь они наказаны провальной живописью и киноискусством. Нидерландская школа — экзотическая зверушка, перевезённая в рамках проекта культурной апроприации — отказалась размножаться в неволе, умерла в застенках Прадо.
Испанская культура — лачужная, кровавая, оправдывавшая насилие и жестокие развлечения, культура инквизиции Торквемады, терроризировавшая сотни тысяч людей, изгонявшая миллионы иноверцев, истреблявшая аборигенов всюду, куда могла дотянуться оружием, огнём или законом… Культура, за несколько веков растратившая богатства тысячелетних цивилизаций, принесшая в жертву чужих богов и своих детей, ожиревшая до полной неуправляемости, дошедшая до своей противоположности в латиноамериканской производной…
Испанская культура дождалась английских брандеров, обрушилась под пропагандой диктатуры Франко, была проглочена Сапатистской армией национального освобождения. Великан упал, но сумасшедший идальго знал, что нужно идти до конца. Он постучал древком черно-красного флага по доспехам поверженного. Появилась маленькая ящерица. И она побежала по сухой земле.
Испанская культура — это анархисты времен гражданской войны, которые длятся и множатся в потомках, современных сквоттерах и экологах, веганах, борцах за права рабочих и мигрантов, радикальных феминистках и антифашистах. Миллионы испанцев посвящают свою жизнь защите прав человека, обороняют страну от насильников и от коричневых, как это делали когда-то Mujeres Libres и Дуррути.
Листок, откуда ты прилетел? Я с дерева в Barrio de Las Letras. Там стихотворение превращалось в камень, камень превращался в оружие. Там умирал человек, но рождалась свобода. Там начиналась литература и там начиналась Испания.
***
Около дома, в котором Сервантес умер 400 лет назад.
Дом-музей Лопе де Вега:
Выставка на первом этаже музея:
Внутренний двор дома Лопе де Вега:
Памятник Сервантесу:
Памятник Лорке:
Имена драматургов на фронтоне театра Эспаньоль, который располагается напротив памятника Лорке:
Институт Сервантеса:
Сад около института Сервантеса:
Таверна в Литературном квартале:
Стенды, посвященные Сервантесу, в ботаническом саду:
«Прощай, Мадрид, и ты прощай, о Прадо, и нищий кров, приют мой с юных дней» — цитата из «Путешествия на Парнас» Сервантеса на ограде ботанического сада, недалеко от Прадо.
