Глава 4
в которой я осматриваю выставку с рыцарскими доспехами и могилу Наполеона, нахожу мастерскую Ярослава Горбаневского, забираюсь на башню Монпарнас, покупаю книги в магазине YMCA-Press, фотографирую витражи в Saint-Étienne-du-Mont и посещаю собрание феминисток.
Я приехала к Дому Инвалидов очень рано и час позагорала около закрытых ворот. Все встреченные мною сотрудники музея что-то проверяли — при входе на территорию, в арсенал, на выставки, в церкви. Сумку проверяли два раза, билеты — многократно. Около туалета тоже стоял мужчина, который убедился, что у меня есть билет… в музей. Куча высокомерных бездельников тратит свою жизнь, наслаждаясь микроскопической властью. На мне была одежда, в которой при желании можно было пронести сколько угодно взрывчатки и оружия. Но на одежду никто не смотрел, прозванивали сумки. Я сдала рюкзак и куртку в гардероб (по билету), а потом оказалось, что музей не отапливается. Я не понимала, куда идти — никаких указателей, путеводителей, схем — и свернула в первую попавшуюся галерею. Это был средневековый арсенал.
Все персонажи Дюма выстроились в витринах — Ришелье, Гизы, Монморанси, д’Эперноны, Людовики-Генрихи-Франциски-Карлы. Доспехи, мушкеты, аркебузы, алебарды. Доспехи враждовавших между собой — враг напротив врага. Я сфотографировала всё, включая таблички с названиями. Остановиться было невозможно. Бедные коллекционеры оружия, как они выдерживают поход в Музей армии? Многие вещи подарены коллекционерами — есть что-то в этом от признания поражения.
Красота, утверждающая право на насилие. Много оружия, которого я никогда не видела. Прадедушки пеппербоксов — пистолеты с тремя дулами, пушки со множеством отверстий, клинки-пистолеты, топоры-пистолеты, микроскопические пистолеты, кинжалы, которые разделяются на три лезвия (вот где вдохновлялся реквизитор «Графини де Монсоро»). Азиатские шишаки, сабли, кольчуги, пики. Детские доспехи. Трехметровые мушкеты. Кинжальчики. Филогенетические ряды рогатин, мечей, шлемов, перчаток, порохового оружия.
Вернувшись в Берген, я отложила все дела и незамедлительно посмотрела несколько фильмов про средневековое оружие, чтобы понять, как эволюционировали детали одежды, ружейные замки, рогатины, доспехи, методы ведения войны, привычки, стили жизни и как они зависели от столкновений с новой культурой, от научно-технических достижений гонки вооружений.
У доспехов и оружия вообще нет лишних деталей, всё высокофункционально и максимально эффективно (со скидкой на эпоху и социальный статус обладателя). Всякий бой велся на смерть — это как-то забывается при чтении книг и просмотре романтического кино. Украшение оружия, доспехов, солдатской формы — тоже от похода на смерть, от приветствования собственной гибели.
Глядя на оружие, можно представить страшные повреждения, которое оно могло нанести. Большой необходимости в военных врачах, очевидно, не наблюдалось — оружие таково, что получить ранение и выжить после него можно было только чудом. Оружие специально усложняли, чтобы причинить максимальный вред. Колюще-режущее, стрелы, пули опускали в грязь, навоз или яд — легко представить нравственные ценности эпохи. Оружие ближнего боя било наповал. Нападали не для того, чтобы напугать.
В музее я увидела, что представления о покорности людей низшего сословия богоизбранным — сказки, потому что во все века власть принадлежала тому, у кого был Леонардо поумнее, кто мог заплатить за разработку более эффективного оружия и кто был готов к безграничному насилию. Противостоять человеку с оружием, человеку при власти означало умереть.
Здесь шесть галерей из музея и в каждой вы найдете удивительные экспонаты.
 Галерея 1: Солдатская церковь и могила Наполеона |
 Галерея 2: Средневековые доспехи и оружие |
 Галерея 3: Королевские доспехи |
 Галерея 4: Европейский кабинет |
 Галерея 5: Арсенал, восточный кабинет |
 Галерея 6: Охота и поединки |
После арсенала я осмотрела Домский собор, затем обошла его по кругу — всё для людей, в том числе Наполеон, в шести гробах хранящийся на подземном этаже. Могилы соратников — вокруг, куда более скромные. На полу около саркофага мозаикой выложены названия покорённых городов. Привет, Москва! Гроб окружают гигантские статуи, опечаленные Победы. В анфиладе вокруг — барельефы о славных деяниях. Всё это напоминает район EUR в Риме или сталинскую культуру — диктаторский стиль, напряженное уродство. В магазине при Доме инвалидов продаётся шкатулка в форме саркофага, а также другие полезные вещи.
Во всех странах можно найти такие патриотические уголки, заповедники кровожадных тиранов. Франция стыдится своего наполеоновского прошлого, в школах его не преподают, первый император французов отправился туда, куда следовало — в списки тиранов и работорговцев.
На Музей армии нужно один-два дня — я осмотрела только древнее вооружение. Я не побывала в залах военной музыки, первой-второй мировой, артиллерии, символики, нового времени, русском, не осматривала пушки, выставленные на улице. Через четыре часа я окончательно замерзла, решила, что для первого раза мне Дома Инвалидов более чем достаточно и для восстановления гармонии поехала в мастерскую Ярослава Горбаневского на 25, rue Decrès (сайт).
Французскую симку я не купила — просто не понимала, какая мне подходит — и поэтому всю поездку использовала норвежскую карту. Смс-ки с нее доходили через раз, позвонить никому не получалось. Так что я не была уверена, что я предупредила о своём появлении. Мастерская была закрыта и я собралась уходить, но тут увидела, что Ярослав и его жена Мари-Анж идут по улице. Мари-Анж режиссер и красавица, она скоро ушла по делам.
Мы начали рассматривать картины и я воспользовалась возможностью задать все вопросы о творчестве, которые накопились у меня за этот год, во время поездок на выставки.
На столе лежали эскизы к коту в сапогах (издатель, появись!). На одном из них — эпизод, в котором людоед превращается в различных чудовищ. У Горбаневского людоед превращается в носорога с золотым колечком в ухе. Кот ярко-оранжевый, иногда с изумрудными глазами. На дальних планах — «удачливые» братья со своими мельницей и ослом. Художник рассказал, что он хочет нарисовать всю сказку и экспериментирует с сюжетами — пока кот ловит то рыбу, то птиц , то зайцев. Я думаю, что обращение к детской сказке, к воспитанию детей это путь духовного роста. Детям очень трудно что-то объяснить. Приходится искать главное, сокращать, думать о доступных метафорах.
Потом из ящиков стола с рисунками появился пражский цикл, эскизы — большой проект на целый год. В итоге должно получиться десять крупных работ на холстах и выставка в Чехии. Город складывается из ничего, из полосок и пятен акварели. Собор, мост, река, старые улицы, стены, крыши домов сначала проступают из тумана бумаги словно серые тени, потом освещаются солнцем, обрастают плотью, яркими плоскостями, заселяются прохожими. Конечно, интересно увидеть результат — то, чем пражский эксперимент закончится.
Галерея: Мастерская Ярослава Горбаневского
Я стала расспрашивать, что он использует для рисования, сфотографировала стол в центре мастерской, «свинцовый» карандаш, акварельную самораспрямляющуюся бумагу, картон для литографии. Картон гравируется точно так же, как медная пластина. На места, которые нужно защитить от краски, накладывается лак. Ярослав сказал, что картон выдерживает около 15 отпечатков и этого достаточно (редко делает больше даже с медной пластины). Сказал, никогда не рисует одинаковые предметы — на стене натюрморт с виноградинами, каждая из которых чем-то отличается. Рядом — ранние работы — влияние нон-конформистов, лианозовская рыба, фламандские черти и грешники.
Начав с чертей и грешников мы договорились до гения и злодейства. Ярослав Горбаневский, хотя и сомневается в способности плохих людей видеть, преломлять, изображать высокие ценности, в то же время по-христиански считает, что для всякого есть раскаяние и шанс. Я сказала, что для меня — человека нерелигиозного — нет ни раскаяния, ни прощения, ни последующего шанса и важно ничего недостойного не совершать.
Пока грехи увлекали человека в ад, Ярослав усомнился в существовании ада и злонамеренного бога, придумывающего пытки. Я вспомнила про гобелен Эскориале:
Гобелены Эскориала созданы в Брюссельской мастерской, не являются точными репликами с картин Босха, выполнены в другой цветовой гамме. Гобелен по «Саду» зеркальный — триптих превращен в единый пейзаж, разделенный колоннами. Это больше не различные времена и пространства — единое огромное поле, с одной стороны которого небо и земля темнее…
Я спросила: так кого вы воспитываете из своих студентов — хороших мастеров или хороших людей, и он ответил уклончиво — показываю технику и учу ставить вопросы. В левом углу, если смотреть от двери, располагался известный портрет Натальи Горбаневской.
Я сделала фотографии шкафа с книгами — потому что личность человека проявляется в том, чем он наполняет свою жизнь. Мы немного посмотрели мою книгу про активизм, поговорили про современную политику. 
Последняя картина, которая висела неподалеку от двери — старик наблюдает за молодыми людьми вокруг. К сожалению, фотография совершенно не передает цветa. Это картина-лабиринт, которую рассматриваешь долго, постоянно находя новые персонажи. Последним появляется маленький воробей, сидящий на краешке стола. Около трех часов дня я отправилась дальше, потому что и так отняла у художника много рабочего времени.
Я поехала к башне Монпарнас и забралась наверх. Солнечный Париж, серый городской воздух, голубые пейзажи. Если вы не первый и последний раз в Париже и у вас есть возможность выбирать — Монпарнас в качестве смотровой это разумное решение. Никаких многочасовых очередей Эйфелевой. Дети не орут, туристы не падают в обмороки, не начинается дождь и афропарижане не прибегают с зонтиками на продажу, на голову не льется вода распылителей, туристов вообще практически нет, никто не толкает тебя часами. На Монпарнас можно попасть за 10 минут. Касса, скоростной лифт — и вот ты на безлюдной площадке, окруженной стеклом. В солнечную погоду можно прекрасно позагорать. Физических усилий надо приложить значительно меньше — только чтобы подняться по лестнице на последний этаж. Но, конечно, туристы штурмуют Эйфеля. Кто-то особенно экономный — пешком. Что касается уродства первого и последнего небоскреба центра Парижа, то в Лондоне есть небоскребы и пострашнее.
Галерея: Башня Монпарнас
Со смотровых на высотках можно увидеть все достопримечательности, до которых нет возможности или желания добираться и в этом смысле они очень душеспасительны. Мне понравилось на Монпарнасе — вроде бы ты в Париже, но виды совершенно другие, не те, к которым привыкаешь после посещений Эйфелевой башни. На предпоследнем этаже башни стены заклеены изображениями средневекового Парижа, много видов квартала Марэ, улица Старой Башни, на которой я жила.
Было уже поздно, около 17 часов, и я должна была успеть в русский книжный магазин YMCA-Press до его закрытия. Это кладбище книг с тяжелой судьбой. В основном религиозная, букинистическая или религиозно-букинистическая литература, умершая до обретения любящего владельца. Покупаешь не книгу, а чужую трагедию. Книги расставлены в свободном порядке. Они даже не расставлены, ими забиты высоченные шкафы. На стене дикое сочетание плакатов — концерты, монастыри, Алексиевич. Пахнет смертью, старостью, скукой, одиночеством. Я походила, нашла несколько детских книг, книжки Скирды, рассыпающегося «Дон Хиля» Тирсо де Молины и фотографию маленькой Кати Полетаевой в книжке Сопровского.
Галерея: YMCA-Press
Толстый француз покупал пластинки. Я заплатила за книги и ушла в довольно подавленном настроении из-за картины запустения и распада. Потом, через месяц, уже в Бергене, мне приснился сон про YMCA-Press. Я прихожу туда — только что закончился ремонт, много пустых полок. Все книги новые, страницы белоснежные, выбор прекрасный. Вот-вот зайдет толпа покупателей. И продавец говорит: да, у нас перемены, всё переделали.
Следующим мероприятием было изучение кружевной церкви Saint-Étienne-du-Mont. С ней связаны многие исторические персоны, но рассказывается чаще всего о трех — здесь могилы математика Блеза Паскаля и драматурга Жана Расина. Автор диссертации «Сошествие героев в ад у древних поэтов», литератор и юрист Фредерик Озанам занимался благотворительностью в районе церкви, тогда — в одном из самых бедных приходов Парижа. Здесь Озанам начал проводить «Встречи любви», собрания благотворительного Saint-Vincent-de-Paul Society. На первом собрании было всего семеро католиков, теперь в обществе 750 000 человек. Из того, что я прочитала про блаженого Озанама, мне понравилось следующее: «В познавательных и научных целях Озанам много путешествовал»и «Прожили они вместе 12 лет, полных счастья, несмотря на горести, на которые не скупилась жизнь.»
Кроме шуток, Saint-Étienne-du-Mont изумительно красивая и обладает витражами, расположенными низко — так, что, рассматривая их, вы можете ощутить изображенное происходящим в реальном времени, за окном. Точно как в проекте Дарьи Данилович Habitaclya, но только пятьсот лет назад (судя по одежде персонажей) или две тысячи лет назад (по сюжету). Во времена, когда не было никаких интерактивных развлечений, подобные изображения могли смотреться как динамичный блокбастер с жестокими кровавыми сценами. Катастрофы, коррупция, голод, эпидемии, убийства — масса актуальных тем. Я сделала около сотни фотографий витражей и фрагментов и вы можете изучить их перед тем, как занести церковь св.Стефана в план на будущую поездку.
Галерея: Церкви, витражи
Vegan Folie’s было ближайшим открытым веганским кафе и я какое-то время осматривала исторические улицы, пытаясь его найти. Проходила мимо колледжа Генриха IV и множества других зданий, связанных с историей аббатства св.Женевьевы.
Я всегда очень жалела, что не успеваю побывать в Vegan Folie’s, много раз открывала красивый сайт кафе. Оказалось, бывать там было не обязательно. Крошечное помещение, полное отсутствие нормальной еды и высокие цены. На стене агитация. Мне продали два довольно странных и невкусных блюда, состав которых я определить затрудняюсь, и холодный коктейль, украшенный орехами.
Кафе закрылось в 18 часов и я пошла в сторону кладбища Монпарнас, так как недалеко от него, в 22 доме на rue Deparcieux, в Maison des associations должна была состояться феминистская дискуссия на тему «Сексуальное образование и равенство» Education à la sexualité et à l’égalité, организованная Osez le féminisme ! — теми самыми активистками, которые, в том числе, занимаются фемурбанистикой, переименовывают французские улицы. В зале было 70 человек, из них четверо — мужчины. Француженки вообще — очень истощенные, ориентированные на порнокультурную одежду и макияж. Я ожидала, что на собрании феминисток люди будут выглядеть менее патриархально, но так не было.
Около дверей располагался стол с агитационными материалами, в перерыве я купила некоторые вещи — сумку для дестигматизации месячных, большие стикеры «Сексист», стикеры с хештегами «#lesbiefamili» (на стенах зала были такие плакаты), листовки о переименовании улиц. Рассказывали — на французском — по свою просветительскую кампанию о сексуальности, о работе против насилия над женщинами.
Osez le féminisme! имеет множество отделений во Франции, постоянно проводит публичные просветительские и политические мероприятия, кампании. Представители Osez le féminisme ! работают в Высшем совете по вопросам равенства между женщинами и мужчинами Haut Conseil à l’Egalité entre les femmes et les hommes, в Conseil d’Administration de la Coordination Française pour le Lobby Européen (женское европейское лобби) и центре Hubertine Auclert (центр ведет работу за равенство между женщинами и мужчинами).
Некоторые из кампаний Osez le féminisme !:#LesBieFamily против бифобии и лесбифобии, Marre du rose !(Устали от розового) против цветовой детской гетеронормативности, Sang Tabou (Кровавое табу) против стигматизации периодов — ролик кампании использует гимн России, #NonCoupable — за право на аборт во всем мире, Matrimoine, FémiCité, FémiJardin — против замалчивания роли женщин в истории, за женское городское пространство («Женский сад» — посадка растений в честь женщин, «Женский город», «Matrimoine» — переименовывание улиц).
В 2015 году в центральном районе Парижа l’Île de la Cité улицы были переименованы в честь 70 известных женщин, тогда же напечатали листовку-карту (см depliantfacecarte) с «женскими» топонимами на острове Сите (25 имен). На острове переименование осуществлялось с помощью ярнбомбинга и бумажных уличных табличек, наклеиваемых поверх обычных. Я застала эту акцию во время своей поездки год назад.
Чуть больше информации в фотогалерее:
Галерея Феминистки
Принципиальных отличий от тезисов западных феминисток я не заметила, северная модель. На часах было больше девяти, я не стала дожидаться окончания встречи и поехала домой.
продолжение следует