17 января 2015 года, в прайм-тайм, Canal 33 показал двухчасовой документальный фильм о преступлениях и безнаказанности барселонской полиции. Фильм сняли Xavier Artigas и Xapo Ortega, назывался он «Мёртвый город», или Ciutat Morta. Во время телепремьеры у экранов было 569 000 зрителей. Фильм укоротили на пять минут, но в интернете можно было найти полную версию.
Фильм начинался с хроники радикального сквоттирования заброшенного кинотеатра, Palau del Cinema на via Laetana в июне 2013 года. На фасаде появилась надпись «Cinema Patricia Heras» и лицо девушки. Люди зашли в зал и уселись в кресла — должны были показывать видеоматериалы по делу «4F: ni olvido ni perdón» («4 февраля: не забудем, не простим»). Киномеханик запустил проектор и появился эпиграф, цитата из Монтескье: «Нет более жестокой тирании, чем та, которая живет под сенью законов и под эгидой правосудия».
Дальше очень подробно рассказывалась история, произошедшая 4 февраля 2006 года, caso 4F. Полиция приехала, чтобы выселить обитателей Palau Alòs, предположительно рейверского сквота, c 2000 года существовавшего на улице Sant Pere més Baix. Движение окупа, анархисты и политические активисты отрицали связь с этим зданием. Итак, во время одной многолюдной рейв-вечеринки полицейские решили захватить здание, один из них получил травму головы и впал в кому. #caso4F #4F #PatriciaHeras
Сyndi Lauper …
Были арестованы 9 молодых людей, находившиеся на улице около Palau Alòs, двоих арестовали в госпитале Hospital del Mar. Поводом для ареста служила внешность, хватали «похожих на сквоттеров» — анархистов, панков и прохожих в эксцентричной одежде. Ни один из них не был в Palau Alòs или на вечеринке. Арестовывали очень жестоко, до синяков и переломов, задержанных оскорбляли, унижали и пытали, угрожали убийством. В связи с травмами, задержанных возили в клинику, полицейские препятствовали оказанию медицинской помощи. Хуану Пинтосу (Juan Pintos) сломали руку и повредили глаз. «Международная амнистия» позже протестовала против пыток в caso 4F. Место преступления не было оцеплено полицией. Приехали спецмашины и тщательно убрали улицу. Судья Carmen García Martínez выдала ордер на арест подозреваемых с латино-американским прошлым. Это решение позже суд Барселоны признал излишним, общественность посчитала эти аресты проявлением расизма — немца и итальянца не посчитали склонными к побегу. Камни-улики оказались собранными вне места преступления и не имели никаких биологических следов или отпечатков, доказывающих использование для нанесения травм. Трое судмедэкспертов отрицали, что Rodrigo Lanza мог нанести полицейскому травму — характер раны предполагал, что преступник должен был находится не там, где был Ланза.
Патрисия Эрас …
Транс-феминистская поэтесса Патрисия Эрас родилась в Мадриде и незадолго до происшествия приехала в Барселону. Она не была анархисткой, панкершей или сквоттершей. Она интересовалась готической субкультурой, одевалась в чёрную одежду и выглядела скорее гламурно, чем эпатажно. Друзья и учителя рассказывали, что Патрисия отличалась суперсенситивностью, тревожностью, серьезно интересовалась литературой. В день ареста у нее была стрижка в стиле гламурной попсовой американской певицы и ЛГБТ-активистки Cyndi Lauper. Необычная прическа — клеточки, словно на шахматной доске — и привлекла внимание полицейских, позволила маркировать человека как «врага общества». Антисистемная эстетика использовалась как приемлемый аргумент и на суде.
Как Patricia Heras оказалась в госпитале? Она вместе со своим другом Alfredo Pestana ездила на велосипеде по городу, упали. У Патрисии были только синяки на лице, в Антонио — серьезная травма. В Hospital del Mar молодым людям помогли… отправиться в ад.
Про остальных арестованных известно следующее. Это были молодые люди с европейскими паспортами. Пятеро были рождены в Испании, один — в Германии. Трое происходили из Латинской Америки, но имели испанские или итальянские паспорта. Полицейские также были с мигрантским бэкграундом и, возможно, именно это и стало причиной расизма, который они продемонстрировали.
Все южноамериканцы и Patricia Heras получили тюремные приговоры. Патрисии предписали режим, при котором можно ходить из тюрьмы Wad-Ras на работу. Таким образом, ей приходилось сотни раз переживать заключение и освобождение.
Тогдашний мэр Барселоны, Joan Clos, объявил, что на голову пострадавшему полицейскому упал цветочный горшок, по ходу расследования горшок превратился в камень. Полет горшка-камня с балкона трансформировался в полет с земли — поскольку если бы камень упал со здания, то за это должен был бы отвечать владелец здания, городской совет.
Патрисия вела интернет-девник Poeta Muerta, в котором описывала свои чувства. Её психика была истощена несправедливостью, судебным расследованием и ограничением свободы. Девушке приходилось оплачивать судебные расходы — цифра дошла до 15 000 евро — хотя она почти не имела средств к существованию. 26 апреля 2011 года, вместо того, чтобы в очередной раз идти ночевать в тюрьму, она отправила друзьям прощальные смски и выбросилась из окна.
После самоубийства Патрисии люди вышли на улицы во многих городах, были беспорядки и пострадавшие. Активисты ходили с цветочными горшками на головах, с картонными кричащими ртами, ставили в центре акции велосипед, делали прически, как у Патрисии в день ареста. Общество определенно отказывалось признавать неправосудные приговоры по сфабрикованному делу.
Каталонцы устраивали акции протеста, а заключенные объявляли голодовки. Была создана платформа Des-Montage 4F, целью которой был демонтаж полицейской версии произошедшего. Потому что полицейские не хотели знать правды, не хотели узнать, что действительно случилось с пострадавшим коллегой. Они хотели наказать всё общество разом, осудив первых встречных, словно существовала круговая порука и если один полицейский пострадал — надо, чтобы пострадало 10 обывателей.
Ключевые свидетели по делу, полицейские Víctor Bayona (24.751) и Bakari Samyang (24.738) были осуждены за пытки, ложные обвинения, фабрикацию преступлений. Но это случилось не благодаря casa 4f. Годы спустя на одной из дискотек Барселоны они схватили темнокожего юношу, который вступился за свою девушку. Его избивали так, что на голове не было живого места, подвергали унизительным пыткам, пытались обвинить в наркоторговле. Избитый оказался сыном посла Тринидада и Тобаго в Норвегии, членом очень состоятельной семьи. Социальное положение в этот раз спасло темнокожего.
На следующий день после показа фильма по телевидению, 18 января 2015 года, состоялся общегородской протест с транспарантом «Хватит жестокости, хватит безнаказанности». Сотни человек дошли до барселонской мэрии с транспарантом, зажгли свечи. Они читали дневник Патрисии, с речью выступала мать Родриго. Источник фото.
Чем закончилось дело? Прах Патрисии развеяли на греческом острове. Rodrigo Lanza вышел из тюрьмы Quatre Camins в конце декабря 2012 года, просидев 5 лет. Он поселился в Сарагосе. Двое других парней, освободившись, покинули страну. Представителей власти ждали только почет и слава, в точности как в деле Омского палача, с ними случились повышение и стабильность. Мэр сделал карьеру — сначала в министерстве, потом в дипкопусе и ООН. Судья сохранила работу, продолжает сажать демонстрантов.
Камень «был» один, а в тюрьме сидели четверо. Только за то, что по внешнему виду задержанные были похожи на анархистов. За то, что теоретически были против власти. Ответственность за погубленную жизнь многих молодых барселонцев, связанных с делом casa 4f, несёт всё общество. Потому что полиция и суд — институт общественный, существующий на деньги народа.
Отрицать психические особенности людей, идущих работать в полицию, юриспруденцию, пенитенциарную систему — сложно. Но дело 4f — не о природе человека, не о профпригодности, а о природе власти.
Полицейское насилие случается не потому, что полицейскими становятся какие-то особенно тупые и жестокие люди. Гендерные аргументы тоже не работают — в одной из сцен «Мёртвого города» женщины-полицейские избивают задержанную. Любой, наделенный властью безнаказанно убивать, будет безнаказанно убивать. Если человек невиновен, это не значит, что его нельзя сделать виновным. Природа патриархальной власти превращает людей в садистов. Поэтому прогрессивны анти-иерархические коллективные структуры и прозрачность общественной политики.