Первые 7 лет эмиграции я жила в крошечном Бергене (по численности как Подольск), и, поскольку там прогулки по кораблям для горожан — традиция, я стала думать, что это норма в принципе. Пришел кораблик, приглашает на борт, почему нет. Я была на паруснике Statsraad Lehmkuhl и на кино-кораблях, на плавучих музеях, на военных, грузовых, пожарных судах, в плавающих кафе, на кораблях без особого предназначения. Однажды в музейную ночь людей возили через залив на кораблике. Когда в Берген пришла подводная лодка, мы не понимали, почему на неё не пускают любопытных:)
Переехав в Барселону (по численности как Самара), я удивилась тому, насколько недружелюбны приплывающие. Нет такого, чтобы каждый день или хотя бы на выходных у берега стояли гостеприимные корабли. Если здесь что-то и швартуется, это яхты олигархов навроде Потанина и Усманова, или же один из крупнейших парусников мира, похожий на древнее плавающее радио Эос. Люди приходят к этим плавающим банкам с двумя целями — фотографироваться для тиндера и ненавидеть богатых.
Есть и целая армия яхтсменов на корытах разного размера, которые приплывают, чтобы слить миллионы, загрузить воды и еды и выкинуть мусор. Про миллионы — ни разу не шутка. Ежечасно на этой золотой барселонской набережной люди тратят гору денег. Но с сухопутными людьми морские не соприкасаются. Если вы жаждете посетить корабль (что-то больше скучнейшей морской прогулки на катамаране с музыкой и алкоголем), ваш максимум это моторный псевдо-парусник Евлалия, экспонат Морского музея, вход по билетам:) Это настолько одинокий общественный корабль, что на нём ежегодно прибывают короли-маги, которым мэр вручает ключи от города. Однажды приплывал Greenpeace и на нем всё было по-человечески, бесплатная экскурсия. И вот — второе чудо, активисты Open Arms на одноименном корабле. Каталонская организация, спасающая беженцев в Средиземном море. Посмотрите, как они поставились — около новогодней ярмарки. Чудесный выбор у прогуливающихся — или ощущать себя сволочью, скупая безделушки, пирожки и пиво или отдать деньги супергерою, который настолько нищ, что аж страшно, но продолжает сражаться.
Хотя официально никакой записи не было, запись была. Чтобы попасть на нашу экскурсию, мы приехали за день до начала и внесли наши имена в список. Очередь без записи тоже существовала, сотня человек ждала часами.
В ожидании экскурсии можно было смотреть на памятники в спасательных жилетах.
Также на берегу стоял телевизор, на котором показывали ролики Open Arms. Вот они на ютубе.
И вот мы на корабле.
Наш гид Кристиан рассказывает про то, что всего есть три корабля, и тот, на котором мы находимся, Open Arms (7382 спасенных), а Astral (15785 спасенных) уплыл в миссию. А еще есть Golfo Azurro (6558 спасённых). В этот момент я стала думать о том, что с моряки могли бы прямо сейчас спасать людей, но вынуждены собирать деньги, устраивая экскурсии. Это очень похоже на краудфандинг на антифемицидный проект, который отвлекает меня от работы непосредственно с данными о фемициде.
Open Arms совсем не новый, это буквально плавающая ржавая развалина. Это поразительно в блистающем всеми красками тщеславия порту. Да, остальные корабли такие современные и прекрасные. Но они никого не спасают. А если и спасают, то не жертвуют ради этого своим благополучием.
Команда очень мала. Это капитан и моряк, кок, 2 медика, переводчик. Ночью они ютятся в крошечном помещении.
Сколько человек может быть на борту? Не более 300. Так как до и после спасения им приходится плыть неделями — без воды и еды, шансов выжить у большего количества людей просто нет. Разыскивать лодки приходится у берегов Ливии, потом надо уговаривать европейские страны — чаще ближе всего Италия — принять людей.
Место работы современного морского супергероя выглядит менее эффектно, чем закуток водителя автобуса.
Что я могу еще рассказать про команду? Все люди, которых мы видели живьем и на фото, не были физически мощными, единственное, что было у них общего — они были добрыми и целеустремлёнными.
Маршруты некоторых бегущих от войны беженцев. Россия отвечает за дестабилизацию ситуации в странах Африки и за появление этих беженцев.
Нам рассказали, что есть и наземная миссия, которая работает в Африке, стараясь изменить ситуацию к лучшему на месте, чтобы люди не отправлялись в жуткое плавание.
Люди, которые отдают тысячи евро перевозчикам, могут попадать в пыточную тюрьму или в рабство. Тюрьмы на африканском берегу — новинка, спонсируемая Европой, не желающей беженцев.
Медицинский кабинет. Оказать специализированную помощь на корабле не могут, вызывают вертолёт, который еще и не всегда вылетает.
Что случается с беженцами, которых привозит Open Arms? Вторая европейская наземная миссия помогает им с интеграцией.
Каталонская миссия Open Arms — не единственная! Есть итальянские и немецкие спасатели. Волонтёрами к ним устраиваются люди со всего мира.
Два костюма — для того, кто плывёт и того, кто в лодке. Один шлем с камерой. Гид рассказал, что в миссию всегда берут журналиста, потому что для самой кампании спасения и для будущего беженцев документация очень важна. Когда я услышала это, я подумала, что могла бы записаться в миссию прямо сейчас, но у меня больше нет фотоаппарата. Старая камера не пережила последней поездки.
Палатка с мерчем на берегу. Экскурсии бесплатные, но все бегут что-то купить и пожертвовать деньги. Рассуждают о том, могли бы стать волонтёрами наземной или морской службы. Я тоже думаю, что я могу сделать. openarms.es
У меня не очень много денег. Я покупаю книгу, которую написала женщина Helena Porrella Berges, «El viatge de Samira» для Московского женского музея, и сумку, с которой я могу ходить в городе — в роле живой рекламы Open Arms.
Мы идем дальше, на разводной мост. Где торгуют мантерос, африканские беженцы, мало кому нужные в Барселоне. Презираемые обывателями, избиваемые полицейскими, они создали свой профсоюз уличных торговцев, чтобы вместе бороться за новую жизнь.
Это вторая сторона монетки спасения беженцев. Да, они остаются в живых, но интеграция важна, интеграцией мало кто занимается. Они нищенствуют на улицах европейских городов, живут в ужасной скученности и гибнут от болезней, криминала, пожаров. Это еще если им удается покинуть концентрационный лагерь, который есть тут же, в Барселоне. Есть еще одна черная закономерность — зная, что их спасут, люди садятся в лодки с большим энтузиазмом. Тысячи тонут или попадают в рабство, доплывают единицы. Доплывают, чтобы до конца дней бороться за жизнь.
Дилемма спасателя — есть ли у тебя силы действительно помочь тому или иному человеку, которому ты помогаешь остаться в живых? Есть много способов решения проблемы — не финансировать войну, помогать африканским странам выйти из бесправного состояния. И прямо сейчас можно пожертвовать деньги каталонцам, которые поплывут и спасут хоть кого-то. Пока политики-олигархи сидят в барселонском порту, закусывая дорогое вино человеческими жизнями.
