Это история о том, как ярко светят лучи софитов, как шелковисты лепестки огромных букетов и как громко рукоплещет толпа, окружающая красные дорожки всех фестивалей мира. Прежде, чем мы начнем вытирать пыль с Оскаров и раскладывать на подушечках коллекцию золотых медалей, позвольте рассказать вам легенду про барселонского палача.
Пока не нашлось желающего устроиться на постоянную ставку, на улицах средневекового города оставляли сумку с деньгами, маской и инструментами для казни. Добровольцев было мало — палач сразу становился отверженным. Никто не хотел селиться рядом с ним. Даже взглянув на палача можно было навлечь на себя беду — после такого полагалось читать молитвы, исповедоваться, очищаться. Торговцы закрывали лавки, если приближался кат. Портные отказывались снимать мерки, палач мастерил себе одежду сам – из картофельного мешка. Вместо пояса — верёвка. Что насчёт одежды казненных? Вещи «приличных» горожан, пусть даже и осуждённых на смерть, убийце носить запрещалось. Семья палача также отвергалась обществом. С детьми никто не хотел играть. Дочь не имела шансов выйти замуж ни за кого, кроме как за сына палача из другого селения. Приметы обыгрывали быт палача и предвещали смерть на плахе. Неправильно положенный на стол хлеб, или перевернутый, проклятый хлеб палача, до сих пор вызывает трепет у средиземноморцев. Пекарь откладывал таким образом батон, который передавался позже палачу. Проблемы были и с тем, где поселить палача. Никто не желал подобного соседства. За стенами города он был бы немедленно растерзан родственниками казнённых. Власти нашли выход в том, чтобы разместить жилище в широкой городской стене — недалеко от Королевской площади. Палач мог выйти из своей комнатки, выполнить приказ — подвергнуть кого-то пытке или казнить — и снова вернуться к любимой бутылке в свой самый маленький домик в городе. А вечером, когда честные люди лягут спать, получалось подзаработать ещё немного. Под покровом темноты к страшной стене стекались любители чёрной магии и прочей «нетрадиционной» средневековой активности. Шла торговля удавками, отрубленными руками, другими частями тел казнённых. Продавались кровь, волосы, кости, клочки одежды мертвецов, магические талисманы, оберегающие от плахи и приносящие несметные богатства, волшебные зелья, дарующие жизнь и смерть. Лица покупателей были скрыты масками и ночной темнотой, словно лицо самого палача во время казней. Больные и увечные приходили, чтобы посредник между миром мёртвых и живых исцелил их своим прикосновением. Вряд ли кто-то писал жалобы в Святую инквизицию, если прикосновение не срабатывало.
Есть ли теперь что-то похожее на работу палача? Когда ты делаешь что-то важное, но в то же время сопряженное с попранием общечеловеческих принципов. Такая работа, которая сопряжена с мистическим ужасом, аморальными поступками, несчастьем в личной жизни и оставляет современников далеко — от больших денег, королевского дворца, трикстерской удачи. Ухватить мешок с гонораром за жуткую работу можно, весь вопрос в том, как потом удержать денежки и популярность подольше, желательно — до конца своих дней, как при этом не стать отверженным в мешке из-под картошки. Две лотереи, в которые мы играем всем человечеством — генетическая и географическая. И разыгрывается в них символическое количество выигрышных билетов.
Гены решают всё. 99% успеха предопределяется еще на стадии зиготы. Всех деток пытаются развивать, но. Можно сколько угодно пихать потомственную шпалоукладчицу в балет, с младенчества приглашать к ней лучших учителей. Однако если ножка выворачивается неправильно, пропорции тела пугают костюмеров, а глаза, как ни накрась, не видны даже с первого ряда, это в лучшем случае будет танцовщица дальнего плана, селянка с венком цветов. С другой стороны, в потомке артистической династии, играющем в кубики около сцены, никто шпалоукладчика не усмотрит. Четвёртый гриб во втором составе — гарантирован. Не играет по общим правилам — будет режиссером. И еще есть вакансии продюсера, оператора, сценариста, помощника по всему. Он еще не умеет ходить, а золотая пыль избранности проникает в лёгкие с каждым вдохом. Жажда примкнуть к известным воодушевляет толпы людей. Они добавляются во френды, подписываются на каналы, приходят за автографами, делают селфи со знаменитостями, пробуют себя в качестве ведущего персонального телевидения. На каждом углу стоит мазохист из Воронежа, рассказывает о своих неудачах и сам снимает это на видео. Стендапер, ютуб-блогер, медиа-партизан.
А что, если талант-самородок? То есть родился никем и нигде, но всемирная слава включена в распорядок дня. Учись, ошибайся нон-стоп и к сорока годам ты, может, станешь экспертом в физике гравитационных волн или создашь пятитомник про уклонение от работы методом имитации научной деятельности. Скажут, что у тебя был талант. Талант пахать. Ты слишком творческий для регулярной жизни, не хочешь в бухгалтеры или программисты? Тогда, если ты блестяще выучил язык и самостоятельно переехал в какою-нибудь из северо-американских столиц и умеешь создавать завитушки из воздуха, тебе может, удастся запрыгнуть на вершину невидимой горы. За одну фотографию, видеосюжет или искусствоведческую сказку тебе могут заплатить астрономическую сумму. И книгу свою сможешь продать. Если, конечно тема будет народная, например, про твою личную победу в жизненной супер-лотерее на фоне воспитания мопсов. А потом тебя столкнет с вершины следующий выскочка, потому что династия — это не только предрасположенность к победе, это еще и умение вести жизнь победителя. А скорее всего, твои тексты никто никогда не прочитает, а будешь ты безымянным копирайтером в Урюпинске, копейка за слово. Потому что много, много людей хочет поиграть в великих, а стульев в ЦДЛ ограниченное количество и никто не выживает, продавая хлипкие поэтические сборники. Где они, эти великолепные пешеходные дебютанты из Архангельска, которым на наших глазах десятилетиями вручались премии? Куда обладатели золотых статуэток исчезают через несколько лет после вручения призов, где плоды их трудов? Куда уплыли айсберги культуры, которые перевернули наш нравственный мир, остановили кровопролитие, накормили всех пятью хлебами, установили права и свободы?
Весёлый звонкий мяч прыгает неподалёку. Самого начала понятно: если ты не потомственный спортсмен родом из Каталонии или Баварии, то, скорее всего, ты не выйдешь на поле против лучших игроков мира. Единственный шанс попасть на экраны чемпионата мира по футболу для тебя — это купить билет в сектор за вратарём.
Многие покорители Голливуда устраиваются официантами, мечтая, что однажды по счастливой случайности их кто-то заметит и пригласит. Они постоянно ходят на кастинги и считают колоссальным достижением участие в массовке, получение бессловесной роли. Они продолжают работать в кафе и пишут в блогах, где и с кем из престарелых звёзд они пересеклись. Оставшиеся дома друзья — завидуют, вот оно, дрожащее тело победы. В том же Голливуде можно закончить курсы бухгалтеров и, работая на полставки, получать хорошие деньги — освободив больше времени для творческих классов и приближаясь к мечте. Тот, кто хочет лёгкой славы, будет голливудским официантом до конца своих дней.
Прадедушка оркестром не дирижировал? Значит, деньгами брать будем. Запихнем в лучший ВУЗ, купим друзей, натянем связи, нарядим, накрасим, женим, затащим в высший класс. Руки кривые? Десять тысяч часов игры на фортепьяно! Полное отсутствие мотивации учить иностранные языки? Двадцать тысяч часов с репетиторами английского, французского, японского! Будет Машенька учиться в МГИМО, а еще лучше в европейские университеты целить. Ноги-сосиски на фоне яхты в инстаграм, прогулки с детьми по побережью Балеарского моря на ютуб — любой ценой. Яхты, корги и дворцы, а потом — санкции, рейдеры и тюрьмы. Тех, кого еще не отравили и не подставили, знаем по именам.
Известность проходит, деньги заканчиваются и всего через несколько лет былая телезвезда оказывается на помойке, рассказывает журналистам про победы на наркологическом фронте. Пугачева одна — на три поколения, да и та тихонько сидит.
Географическая лотерея особенно жестока. Нас, людей, семь с половиной миллиардов. Выходцы из определённых стран не могут добиться долгоиграющего международного признания. А, например, норвежцу ни к чему даже приучать своего ребенка к конкуренции: «Электриком я его всегда устрою.» Норвежские электрики — это люди без высшего образования, суперпрофессионалы с высочайшей, по российским меркам, зарплатой. Человек, который умеет писать только печатными буквами, будет путешествовать три раза в год, скатываться с песочных гор Маспаломаса, тонуть на Бали и качаться на бразильских лианах. Лувр, Британский музей, Сиднейская опера — опционально. Социальная поддержка охватит тех, кто не стал даже электриком, и в целом у всех потомственных норвежцев будет красивая и полная наслаждений жизнь. В простых клетчатых рубашках, под дождем, в дружеских вечеринках на собственных лодках, что-то типа такого. Прекрасно — особенно при сравнении с будущим детей пост-советского пространства, где местами нет электричества. Или той же Африки, где вместо лампочек в крыши хижин вкручивают бутылки с водой, а барабан стиральной машины разгоняют при помощи велосипеда. А вот на юге — иначе. Кем бы ты не родился в нищей южной Европе, тебе надо будет всю жизнь бегать белкой, чтобы не упасть с золотого дерева. Восточная Европа и всё что дальше — это ошибочная локация для появления на свет.
В списке стран, где родились нобелевские лауреаты, всего три слова на А. Если ты не из Аргентины, Австралии или Австрии — отдыхай. Просто представьте себе, Нобелевская премия никогда не вручалась людям, рожденным, например, в Армении. Армянам зарубежных диаспор — да, уроженцам страны — нет. Если честно, такая же ситуация и с другими буквами. Почти 400 лауреатов из США против одного латвийца. Что еще на Л? Люксембург и Либерия. Все остальные учёные мира — свободны, проживёте без королевских фуршетов. Можно даже почетче провести линию — по континентам. Африканцы и азиаты практически не имеют никаких шансов на нобелевку. Япония составляет исключение. Весь Китай за все времена получил столько же премий, сколько Испания. А именно — восемь. Географическая лотерея имеет много национальных оттенков, о которых можно написать целую книгу.
Амбиции? Они безграничны. Марк Менсон в своей книжке «The Subtle Art of Not Giving a F*ck: A Counterintuitive Approach to Living a Good Life» приводит в пример известного амбициозного примата. В 1983 году молодая музыкальная группа избавилась от одарённого, но невыносимого в быту гитариста. По мнению пострадавшего, они сделали это очень жестоко — вручили ему билет на автобус домой. Гитарист почувствовал себя лузером, упустившим главный жизненный шанс. Он решил, что создаст более успешную группу и покажет неблагодарным друзьям, кого они потеряли: прославится, будет выступать по телевизору, петь по радио, красоваться на уличных постерах и разворотах журналов. А они будут работать официантами и грузчиками и завидовать ему, стоящему на вершине успеха. Гитарист работал, как одержимый. И, действительно, прославился, вошел в топы, стал одним из самых ярких и влиятельных музыкантов в истории трэш-метал. Гитариста звали Дэйв Мастейн, новую группу вы знаете, это Megadeth. Команда, из которой он был изгнан? Это была Metallica, свои успехи он всегда сравнивал с успехами Metallica. Несмотря на дичайшую маргинальность, проблемы с законом и наркотиками, Metallica и Megadeth оказались на Олимпе вместе, слава Megadeth была поменьше. В интервью 2003 года Мастейн сказал, что считает себя неудачником. Несмотря на всё, чего он достиг, он всегда думал о себе только как о парне, которого выгнали из Metallica. Он, конечно, хотел быть первым и единственным, он хотел стать звездой, но только на фоне униженных и несчастных друзей. Но они не были уничтожены, не были раздавлены морально. Поэтому Дэйв считал, что его жизнь не удалась.
Сама модель конкурирования и выяснения, у кого звездее — это порочная модель. Да, она работает. Кто-то доходит до вершины. Всегда есть кто-то новый и лучший. Но человечеству в целом не нужно, чтобы на вершине оказывались случайные единицы. Пора менять парадигму. Наш биологический вид успешен не потому, что кто-то из нас лучше, а остальные — ничтожества. Но потому, что мы разные в навыках и одинаковые в базовых потребностях. Болезнь, голод и холод у нас одинаковые — и в молодости, и в зрелости, и в старости. Всем нужна крыша над головой, всем нужна еда и медицинская помощь. Надо смотреть в сторону норвежского королевства, в котором классовое расслоение минимально, и есть социальная ответственность за тех, кому не повезло с генами. Люди должны заботиться друг о друге, а не пожирать друг друга за букет, пьедестал, лайк. Не рубить голову приговорённому к неудаче, не торговать кишками бывших товарищей по играм. Хотя советская школа учила нас иначе. Хотя путинская школа учит еще грубее. Поток творчества, исследование мира, бескорыстные отношения с людьми, радость от чужих (общечеловеческих) достижений, осознанная — твоя собственная — жизнь много важнее, чем планы покорения вселенной.
Не зря Прудон спрашивал «Qu’est ce que la propriété?». Когда какой-то очередной паяц рассыпает переполненный кошелёк перед детским фондом, прислушайтесь к звону. Это деньги с вершины пирамиды. Это гремят монеты нищих зрителей, которых обокрали во время шоу. Как весело разбрасывать их, чувствовать себя самым успешным — благодетельным в квадрате. Спасибо за эту возможность королю, городской стене и бутылке! Матери, кошельки которых срезали во время минуты рекламы — за бортом Корабля дураков. Прямо сейчас бродячий цирк разворачивает новые шатры. Не покупайте билет. Возьмите паузу от конкуренции, откройте окно, вдохните свежего воздуха, посмотрите на небо. Вспомните советы любимой бабушки — не надо переворачивать свой хлеб.